– Да, не спрашивайте, – отмахнулся уставший студент. – Не понимаю, зачем я только это делаю! Надо было давно выучить какой-нибудь язык и рвануть инстуктором в те же Альпы. Туристов бы учил, родителям помогал нормально.
Катя тихо вздохнула, стараясь воздержаться от комментария, и уткнулась в свой стакан, в котором медленно остывал чай. Она, как всегда заказала самый дешевый напиток, чтобы никто не приставал к ней.
– Можно и в своей стране найти достойную работу, – ответил дед. – Все бегут за границу, надеясь, что там жизнь легче и прекраснее, нет, чтобы у себя на родине приложить усилия.
– Да, уж, – громко фыркнула Инга, встревая между ними, – то-то вы сбежали из Кореи, когда наладились отношения между странами. Когда это было, лет тридцать назад?
Дед Чу Ын от возмущения пошел пятнами, но прежде чем он успел ответить зарвавшейся соплячке, уж по сравнению с ним она и была такой, вмешалась Мария Александровна, стараясь спасти накалившуюся ситуацию:
– Инга, ну, разве так можно относиться к окружающим?
– А с чего мне их любить? – женщина надменно изогнула одну бровь. – Из-за того, что я вынуждена тут торчать в вашей компании? Или вместе дружным стадом баранов бегать и разыскивать этот проклятый мешок?
– Вообще Агнесс не просила нас всех ждать ее, – Никита, кажется, нашел выход из ситуации.
– Может, и правда пойдем? – подхватила Катя. Она тоже предпочла бы поскорее смыться отсюда, да и просто разделаться с поисками.
– Это можно, – поддержал предложение Вениамин Григорьевич, который опасался встревать в ссоры с крашенной блондинкой.
Все подскочили, словно по команде, торопясь покинуть паб. Никита и военный первыми вышли на улицу, а за ними тетя Маша, господин Кам, Рита и Катя. Пожилой кореец так разнервничался из-за резких слов красотки, что, расплачиваясь с владельцем заведения, уронил кошелек, рассыпав монеты по полу. Женщины кинулись ему на помощь, только Инга не шелохнулась. Катя с осуждением косилась на нее: могла бы и уважить старость! У деда Чу Ына до сих пор тряслись руки, и он больше мешал, чем помогал. Когда кошелек вновь был полон, члены команды отправились на выход, в след за ними лениво поднялась и блондинка. Она как раз проходила мимо столиков, когда каблук на одной из туфель неудачно подломился. Женщина, падая, резко схватилась за ближайший стол, на котором стоял оставленный Катей полный стакан чая, и конечно, расплескала его содержимое.
– Какого...! – не стесняясь в выражениях, выразилась она, стряхивая капли отвара с ладони. – Чья эта кружка? – Злой взгляд среди обращенных на нее лиц выделил студентку, чей бокал переполнил и без того полную чашу ее терпения. – Совсем обнаглела? – сквозь зубы процедила блондинка. – Если заказала, то и пей! Тут над каждой копейкой трясутся, а эта даже не притронулась!
Девушка понимала, что на самом деле красотке глубоко плевать на денежный вопрос, возникавший в команде, ей лишь бы сорваться на ком-то, выпустив скопившийся гнев. А уж если она завелась, то все, тушите свет! Даже господину Каму досталось, которого змеюка обычно не трогала. Так что лучше всю ночь чесаться, чем связываться с этой неприятной особой. Катя молча вернулась и залпом выпила противно теплый чай.
– Довольна? – не удержалась она.
– Ужасно, – скривилась женщина, снимая безвозвратно испорченную туфлю. – Как же меня все достало! – с этими словами она нацепила ее обратно и, прихрамывая, вышла из паба.
Поиски мешка для русской команды прошли безрезультатно, а из-за сломанного каблука мрачной и злой блондинки группа прибыла в парк самой последней. Там уже нетерпеливо ждали недовольные игроки. Катя выполняла все на автомате: втиснулась между Никитой и господином Камом, заняв свое место среди других, дождалась отмашки Педро, и шагнула вперед. Происходящее, как обычно, ее мало волновало, и она задумалась, строя план на эту ночь.
– Катя! Катя!!! Да очнись же ты! – от громкого окрика девушка вынырнула из своих размышлений и удивленно оглянулась: кому еще она могла понадобиться?
На нее смотрело больше сотни раздраженных пар глаз. Катя, не понимая, чем так привлекла всеобщее внимание, крутила головой, пока до нее не дошло, что она стоит посреди круга. Впервые за три года именно ей довелось сделать шаг, чтобы завершить кон. От этой неожиданной мысли на нее напало какое-то оцепенение, и она растерялась, совершенно забыв обо всем, что нужно делать.