С поисками разделались довольно быстро, не обнаружив мешка на своем участке. Катя старалась избегать Никиту. Она чувствовала необходимость извиниться перед ним, но опасалась, что пока они оба не остынут, это может обернуться только еще большей ссорой, поэтому решила в оставшееся от кона время сбегать до Михаса. Аптекарь, как всегда, был на посту за своим прилавком и встретил девушку с легким удивлением.
– Я думал, ты сегодня не придешь, – мужчина, как обычно в отсутствие посетителей, занимался составлением лекарств.
– Я ненадолго. Хотела спросить только, что вы знаете об игроках и игре? – девушка запрыгнула на стоявший рядом со стойкой табурет.
Тилец заметно напрягся и осторожно поинтересовался:
– Что ты хочешь узнать?
По дороге к магазинчику Катя уже все на сто раз успела обдумать: и о чем спрашивать, и какие вопросы задать, поэтому выпалила тут же:
– Откуда взялась игра, почему местные жители опасаются игроков, известно ли что-то о людях, которые перестают здесь просыпаться?
Она понимала, что касается очень неудобной для аптекаря темы. Почему-то Михас всякий раз, когда заходил разговор об ищущих, мялся и заговаривал о чем-то другом. Немного помедлив, он ответил:
– У меня хранятся записи отца и деда, может быть, там найдется что-то о том, откуда берутся ищущие и куда они уходят, – пожилой джентльмен отложил свое занятие и взглянул на свою помощницу оценивающе.
– А почему тильцы избегают таких как я? – Катя заметила, что мужчина обошел стороной этот вопрос.
Михас, не сводя глаз с нее, молчал, о чем-то думая.
– В нашей истории было время, когда ищущие причиняли много вреда, – через время все же ответил он.
– Что за вред? – девушка, нахмурившись, вскинула брови, от чего на лбу образовались легкие морщинки.
Мужчина тяжело вздохнул. Чувствовалось, что ему не хотелось вспоминать прошлое.
– Ты хорошая ищущая. Я знаю тебя дольше, чем ты думаешь, – признался аптекарь. – Мой знакомый нем с рождения и содержит паб недалеко от башни с часами, – Катя уставилась на него, пораженная услышанным, – он много рассказывал мне о твоих друзьях и тебе. И когда ты ко мне пришла, я узнал тебя. Ты не злая и честно трудишься. Мы, тильцы, любим таких хороших, – девушка несколько смутилась данной ей характеристикой. Михас, улыбнулся ей в ответ. – Это так. Но, – протянул он, – давно, еще при отце или деде, такие же, как ты, гости, обижали наших женщин, ломали наши вещи, считая, что они имеют на это право. Мы все еще помним это.
Аптекарь очень мягко описал бесчинства, которые тогда в городе устроили люди, почувствовав безнаказанность, и Катя догадалась об этом, потому что прекрасно знала, на что способны те, кого не сдерживают никакие моральные принципы.
Михас хотел сказать еще что-то, но открывшаяся в лавку дверь привлекла внимание обоих: в магазинчик походкой неваляшки вошел коренастый пожилой тилец. Судя по побелевшим от седины вискам, он был гораздо старше владельца лавки.
– Господин Моáх! – воскликнул владелец магазинчика.
– Как же хорошо, что твоя лавка всегда открыта… – задумчиво закончил фразу посетитель, уставившись на девушку.
Катя вежливо кивнула ему, отмечая для себя сказанное гостем.
– Как твоя супруга? – Михас тут же вошел в роль радушного хозяина.
– Ничего, – коротко отозвался тот и, осторожно, неестественно ровным голосом обратился к аптекарю: – у тебя новая помощница?
– Да, Катя. Она – ищущая, – при этом господин Моáх вытаращился на тильца и издал какой-то непроизносимый звук. Довольный произведенным эффектом, Михас добавил: – И Лирó ее уже видел.
Посетитель со священным ужасом покосился на девушку.
– Ну, знаешь! – выдохнул он, отойдя от первого впечатления. – А они знают?.. Хотя о чем я! – Он бросил на Катю опасливый, но все же любопытный взгляд. Она его тоже разглядывала и отметила, как мужчина достал из кармана платок и промокнул им вдруг выступивший на лбу пот. – Но это слишком даже для тебя, – господин Моáх укоризненно покачал головой, – хватило бы и мальчишки.