– Да, не в этом дело, – лениво вещал двадцати четырехлетний парень, – мне надоело быть студентом и жить постоянно в общаге. Если бы не эти академы, я давно уже отмучился оставшиеся два года, даже в магу не стал бы поступать.
– Ты даже не успеешь заметить, как пролетит это время, – с колокольни прожитых лет отвечал ему убеленный сединой кореец. – Лучше наслаждайся молодостью, цени свои годы. На пенсии, знаешь ли, живется не так уж прекрасно.
– Смотря, в какой стране, – Ник потянулся во весь немалый рост, – я не всегда в России буду жить со всей этой коррупцией и круговой порукой.
– Я в твои годы тоже думал, что перееду, и все изменится, – продолжал гнуть свою линию дед Чу Ын. – Мне было сорок пять, когда я стал корё-сарам.
– Ну, вы нашли, куда переезжать! – усмехнулся студент. – Лучше бы в Корее остались. Надо в Америку ехать, Австралию или на крайняк в Европу.
Тетя Маша аккуратно поставила рядом с девушкой кружку горячего травяного отвара.
– Может, булочку? Они сегодня чудо, как хороши! – шепнула она, осторожно косясь на корейца, который постоянно твердил об экономии средств и очень неохотно с ними расставался, словно с родными. Не смотря на это, женщина всегда умудрялась дегустировать здешнюю стряпню.
– Нет, спасибо, – сдержанно поблагодарила Катя, принимая непрозрачный фужер. Еще в самом начале она выяснила, что является счастливой обладательницей аллергии на местные продукты, проявлявшаяся в виде сыпи и зуда, поэтому старалась ничего не есть и не пить. Сердобольная тетя Маша, которая, как и другие члены команды не знали об этом, постоянно стремилась накормить ее, глядя на тщедушное тело студентки. Катя милостиво соглашалась на чай, который никогда не пила, но принимала, чтобы усыпить бдительность заботливой женщины.
– Деньги, – Маргарита коротко в полголоса напомнила о монетах. Девушка спохватилась и, встав, отдала заработок корейцу. Тот никогда ни о чем не забывал и всегда ворчал, если приходилось о чем-то напоминать остальным. – Господин Кам, – почтительно обратилась к нему Рита, все это время прислушивающаяся к разговору, – а что такое корё-сарам?
Катя со вздохом опустила взгляд на свои руки, обхватившие горячую кружку, готовясь к очередному уроку истории. Рита была новенькой и еще плохо разбиралась во всех тонкостях отношений со стариком, поэтому своим некорректным вопросом, задела национальную гордость пенсионера.
– Это не «что», а «кто», – с возмущением отозвался мужчина, пряча переливающиеся кругляши в своем кошельке. – Русские корейцы и есть корё-сарам. Так себя назвали потомки моих земляков, перебравшихся на Дальний Восток. А когда в 1988 году СССР и Корея наладили свои отношения, корё-самрам стал и я, решив поменять место жительство. Даже в другой стране мы не забываем свои корни!
К старости во многих просыпалось желание учить чему-нибудь других, и дед Чу Ын не был исключением. Он очень любил свои корейские традиции и при всякой возможности напоминал окружающим о том, что он не обыкновенный россиянин. А еще он любил политику и вести бессмысленные на взгляд девушки философские беседы. Хотя она уважала старика и даже узнала, как стоит к нему обращаться и вести себя в соответствии с азиатскими обычаями, редко присоединялась к этим разговорам.
– Вот ты не прав, Никита, – в беседу вклинился густой громкий бас Вениамина Григорьевича. Даже когда он старался говорить тихо, выходило так, что его голос слышался в другом конце помещения. Катя гадала, как удавалось не оглохнуть Маргарите, сидевшей от него в непосредственной близости. – Думаешь, в других странах не бывает, как у нас разборок? Помню, я только начинал карьеру и как-то участвовал в одной операции, ловили банду, повадившуюся грабить и убивать на междугородней трассе. Полмесяца караулили их четверку, в итоге во время перестрелки их и расстреляли.
– Ну, вы же сами и говорите о беспределе, который у нас творился, – парень нетерпеливо перебил его, скептически изогнув бровь.
– Нет, это я к тому, что наши законы еще сдерживают все это. А в той же Америке, где оружие в свободном доступе, это норма. Постоянно слышно, что очередной школьник застрелил кого-то.
– А все виной демократия и вседозволенность, – вставил господин Кам.
Катя изо всех сил старалась не прислушиваться к ним. Девушка страсть как не любила всю эту политику, да и вообще интриги и разборки, и никогда не участвовала в подобных обсуждениях.