Призраки пустынь
Если XV и особенно XVI век для Американского континента стали по преимуществу Испанскими, то для Африки они были явно Португальскими. Начиная с Васко да Гамы, придворного ловкача и великого мореплавателя "на час", караваны португальских судов очень скоро стали в акваториях Восточной Атлантики, а потом и Индийского и Великого океанов заурядным явлением.
Первые португальцы были поражены тем, что Индийский океан не просто густонаселен судами, но суда эти по своим навигационным качествам ощутимо превосходят их собственные корабли. Это был только первый взгляд: позже оказалось, что навигационные приборы «дикарей» по уровню выше европейских, а карты на порядок точнее. Недаром многие европейцы обратили взоры на Восток и отправились туда учиться — и не только морскому делу. Великий Меркатор, знаменитый картограф с европейской фамилией Крамер, больше половины жизни провел при турецком дворе: не только военные секреты влекли в незнакомый мир, но и тайны поважнее. Ведь это в его Мировом Атласе изображена Антарктида — континент, который предстояло открыть русским мореплавателям только в 1815 году. За сто пятьдесят лет до этого события Меркатор помещает в атласе карту, на которой не только воспроизведены точные контуры континента, но и сама Антарктида почти целиком свободна ото льда. А карта Южной Америки содержит точные контуры Амазонки, которая и в XX веке не спешила открывать свои загадки чужакам. Древность, с ее тайнами и секретами восточного долголетия, неведомых земель и точнейших географических карт (а это в первую очередь торговля и деньги), влекла на Восток ученых, картографов, моряков и пиратов. Все они понемногу были еще и купцами, солдатами.
Да, португальцы наводнили район Индийского океана пиратами и грубой военной силой. Они за короткий срок стали главенствовать на берегах Восточной и Южной Африки, Южной и Юго-Восточной Азии. Западная Африка поставляла миру дешевых рабов из диких племен, но Восточная интересовала португальцев гораздо больше: там существовала цивилизация, и уровень ее не только не уступал европейской, а кое-где и превосходил ее.
К сожалению, ни Фернан Мендес Пинто, ни другие путешественники не оставили обширных наблюдений, из которых был бы понятен высокий уровень культуры земли Зимбабве. Осознание этого факта пришло в Европу гораздо позднее — может быть, только в нашем веке. То есть тогда, когда было уже поздно осознавать, что мы потеряли.
Отдельные любители острых ощущений, путешествуя по Калахари, рассказывали, что видели то здесь, то там остатки громадных и удивительных африканских городов, настолько древних, что память о них стерлась у одичавших или изначально диких — кто теперь разберет? — племен. Города, в которых жили их предки, были центрами высококлассной металлургической промышленности, основы жизни Восточной Африки и торговли с Индией, Китаем, Малой Азией. Ремесло зачахло, плавильные печи остановились, а ограбленные мастера сначала удалились в глубь Африки, а потом и вовсе сгинули без следа за какие-нибудь 80—100 лет. Ограбленные кем?
Португалия повела себя на берегах трех океанов как неразумный, нерачительный хозяин. Мушкеты и базуки сослужили этой стране мореплавателей не самую верную службу. Власть на побережье, которая обернулась полной несвободой для торговли и промышленности, вскоре стало не над кем держать: благодатные земли захирели, торговля и производство почти остановились. Если Персия или Индия выжили за счет хлопка и пряностей, то в Африке обширные территории, жившие за счет береговой торговли, государства мастеров и металлургов полностью пришли в упадок. Города, покинутые жителями, скоро сравнялись с землей, а по развалинам, кое-где видным из-под слоя песка, время от времени лавиной проносились стада антилоп, сметая на пути последние следы цивилизации.
Неудивительно, что редкие европейцы, коим удалось повидать остатки этих величественных городов, в Европе воспринимались как выдумщики, сказочники или откровенные лгуны. Город-призрак, вырастающий из бархана, стал символом путешественника, любящего все приукрашивать или надувать слушателей, выдавая за истинные подвиги — подвиги мнимые.
Именно за такого горе-путешественника был принят некий человек, которого звали Фарини, — американец, любитель поохотиться и набить карман. В Африку Фарини попал по собственной прихоти: разговорившись с бушменом, выступавшим в балагане, он вдруг страстно захотел в Калахари, где алмазы валяются под ногами. К тому же бушмен обещал, что даже если американец не найдет ни одного алмаза, у него никто не отнимет блестящей возможности пострелять быстроногих антилоп. Так Фарини, бедный бушмен Герт Лоу и сын Фарини, умевший фотографировать, оказались в начале 1885 года в Кейптауне. Наняв слуг-носильщиков, они купили волов, запрягли их в повозку и отправились в глубь Калахари.
Фарини не намечал маршрута: он ходил по пустыне то вдоль, то поперек и в результате уже в первые часы своего путешествия не смог бы указать на карте, в какой именно точке он находится. О том же, где он очутился всего через несколько дней, американец и вовсе не имел никакого представления.
Конечно же, никаких алмазов Фарини не нашел, но вот охота и впрямь была славной. Она увела его далеко от известных проводникам гор — единственному ориентиру в пустыне, если не считать пересохших рек.
И вот спустя неделю впереди показалась высокая горная вершина, о которой проводники подумали, что она-то им хорошо известна: это Ки-Ки. Но когда подошли ближе, оказалось, этой горы никто из африканцев прежде не только не видел, но даже не слышал о ней.
Но мы приближаемся к открытию американца, а следовательно, пора предоставить слово ему самому.
"Мы раскинули лагерь у подножия каменистой гряды, по своему виду напоминавшей китайскую стену после землетрясения, — пишет Фарини. — Это оказались развалины огромного строения, местами заваленного песком. Мы тщательно осмотрели эти развалины протяженностью почти в милю. Они представляли собой груду огромных тесаных камней, и кое-где между ними были ясно видны следы цемента. Камни верхнего ряда сильно выветрились. В общем, стена имела вид полукруга, внутри которого на расстоянии приблизительно сорок футов друг от друга располагались груды каменной кладки в форме овала или тупого эллипса высотой полтора фута. Основание у них плоское, но по бокам шла выемка. Некоторые из этих сооружений были выбиты из цельного камня, другие состояли из нескольких камней, тщательно подогнанных друг к другу. Поскольку все они были в какой-то мере занесены песком, я приказал всем моим людям раскопать одно из них. Раскопки отняли целый день, так как африканцы не могли взять в толк, зачем понадобилось откапывать старые камни, — пустая трата времени. Я объяснил, что это остатки города, или места поклонения, и ему, возможно, несколько тысяч лет. А может быть, это место кладбища великого народа.
Мы раскопали песок в средней части полукрута и обнаружили мостовую футов двадцать шириной, выложенную крупными камнями. Верхний слой был из продолговатых камней, поставленных под прямым углом к нижнему слою. Эту мостовую пересекала другая такая же мостовая, образуя мальтийский крест. Видимо, в центре его был когда-то алтарь, колонна или памятник, о чем свидетельствовало сохранившееся основание — полуразрушенная каменная кладка. Мой сын попытался отыскать какие-нибудь иероглифы или надписи, но ничего не нашел.
Тогда он сделал несколько фотоснимков и набросков. Пусть более сведущие люди, чем я, судят по ним о том, когда и кем был построен этот город".