Через год Фарини сделал доклад в Королевском географическом обществе в Лондоне. В своем сообщении он заявил, что "затерянный город" расположен на 23,5° южной широты и 21,5° восточной долготы. Это было довольно смелое заявление. Как стало ясно значительно позже, погрешность, с которой было указано место на карте, составляла десятки миль.
В 1933 году молодой фермер Н. Кютзее рассказал, что несколько лет назад, охотясь в районе к востоку от Носсоба, он видел каменное строение. Кютзее не был археологом и не стал задерживаться, чтобы получше осмотреть развалины, но и причин для выдумок у него не было. Место, правда, он запомнил весьма приблизительно. Тем не менее, археолог Ф. Пейвер немедленно выехал из Иоганнесбурга в Апингтон, где еще застал в живых Яна, который был проводником у Фарини. Старый Ян помнил дорогу, но развалины его совершенно не интересовали, он с удовольствием вспоминал охоту, но не груды камней.
Экспедиция решила обследовать средний из трех притоков реки Носсоб. Пробираясь по высохшему руслу, машины с трудом одолевали за день тридцать миль, расходуя по пять литров бензина на каждые семь миль, так как колеса утопали в песке. Скоро Пейвер потерял следы протока, а на следующий день проводник сознался, что никогда еще не заходил Дальше этих мест. Тем не менее, экспедиция двинулась дальше, пока не миновала единственный ори-ентир на площади в две тысячи квадратных миль.
Поплутав по стране дюн, экспедиция вернулась другим путем. Пейвер вынужден был признать: "Когда вы увидите эту пустыню, вы поймете, что можно месяцами бродить среди песчаных дюн и даже близко не подойти к тем местам, где расположен "затерянный город"…
В 1947 году доктор Борчердс, проживавший в "Апингтоне, сообщил исследователю Лоуренсу Грину, что два человека недавно побывали в "затерянном городе". Но он не смог назвать их имен, так как фермеры охотились там незаконно… Была снаряжена третья экспедиция, которая долго колобродила по пустыне, но находила лишь ямы, вырытые животными в поисках соли. Наконец, им попался высохший колодец: хоть какой-то след человека. Через три дня блужданий экспедиция наткнулась на тот же колодец, поверх своих следов они различили следы маленькой ступни, но никого не нашли вокруг.
Когда они вернулись в Апингтон, сержант полиции рассказал, что много лет назад во время объезда он наткнулся на древнюю каменоломню. Там он видел несколько обтесанных камней. Каменоломня была как раз в районе "затерянного города". Сержант откопал в песке остов лодки длиной метров в пять.
В последующие годы многочисленные попытки добраться до "затерянного города" на джипах и пешком, тем не менее, кончались неудачей. Большие надежды возлагались на авиацию и аэрофотосъемку, способную обнаружить даже канаву, вырытую пять тысяч лет назад. Но в пустыне нет растительности, которая укажет канаву, а пески все время движутся, меняя очертания дюн.
Зимбабве — огромная территория, включающая в себя так называемый Бечуанлендский регион, куда входят Трансвааль, Южная и Северная Родезия, часть Центрального Конго и часть ЮАР. А сами африканцы относят к понятию Зимбабве и еще некоторые территории. Смотря, по какому принципу считать: если по землям, населенным бушменами, — это одно, а по заброшенным рудникам — другое…
Большой Зимбабве обнаружили почти тогда же, когда совершил свое путешествие в Африку любознательный Фарини. Некий старатель Поссельт начал обшаривать развалины Зимбабве в 1888 году — на предмет золота, о котором и сейчас ходят легенды. На землях народа машона и матабеле не знали "бронзового века": золото в качестве простого металла использовалось даже для наконечников копий и стрел. Потому ученые и назвали Африку «железной», что цивилизация, и весьма высокая, развилась там повсеместно с поздним открытием секрета железа и множества его месторождений.
Зимбабве возник на остатках прежних строений, ибо в Африке народы и государства беспрерывно сменяли друг друга, ассимилировались, разделялись и уходили, но для расселения использовали "подготовленную почву". В результате возникший в VII веке и просуществовавший до XVIII века, примерно 1100 лет, Зимбабве представляет собою "слоеный пирог". Его фундаментам значительно больше лет — V–VI века н. э., — но и это не предел: начала никто не искал. Хотя раскопки 1958 года, осуществленные Саммерсом и Робинсоном, показали, что прежние строения существовали в этом городе с начала нашей эры и принадлежали народу, знавшему секрет добычи железа из руды.
Несмотря на то, что европейцам, особенно живущим в Африке и теперь, с трудом верится в то, что величественные сооружения Зимбабве дело рук только африканцев, это, в самом деле, так. Уникальна не только архитектура, повторяющая во многом исконно африканский стиль "малых форм", — овальные или круглые дворцы, похожие на глиняно-тростниковые хижины, встречаются повсеместно. К тому же сухая кладка (дворцы построены из одних только камней, без применения раствора) распространена почти по всей Африке. Эллиптическое здание длиной 90 и шириной 60 метров, стены из отесанного гранита высотой 10 и толщиной до 6 метров. Это здание многими всерьез считается копией дворца царицы Савской, а так называемый «Акрополь» — храм на холме — воспринимается как копия храма царя Соломона на горе Мориа. Мнение укоренилось еще со времен Рэндолса, который забрел в Большой Зимбабве в 1868 году, или Моуха (1872), геолога, считавшего, что вся архитектура Зимбабве — копия северной и чуждой негритянскому населению.
В какой-то степени они тоже правы: ведь города на побережье действительно испытали влияние индийской или арабской культур. Только не континентальные города, к которым относится Зимбабве или Гебель Ури в Западном Судане — ископаемый город-сказка.
Ярко выраженные африканско-негритянские черты отличают и чисто исламские города средних веков. Например, город Геди, открытый в 1953 году Киркманом. То же можно сказать и о Тимбукту, Гао и Кумби Сале, царствах хауса, городах-государствах Ифе и Бенин.
Смена и преемственность "железных обществ" обусловлена тем, что города побережья интенсивно торговали с Внутренней Африкой, куда доступ чужим был закрыт. Внутренние города не только получали возможность существовать, но и развиваться: Мапунгубве, Ниекерк, Пеналонг, Ками и другие.
В 1932 году фермер-старатель Ван Граан, прослышав от аборигенов о "священном холме", решил найти его. По преданию, даже говорить или слышать о Мапунгубве было смертельно опасно, но все же Ван Граан нашел одного африканца, преодолевшего вековой страх и указавшего фермеру не только сам холм высотой около 30 метров и окружностью основания около 300, но и путь на него. Пробившись сквозь заросли колючек, Ван Граан и его спутники увидели в расщелине каменные ступени… Поднявшись, «святотатцы» столкнулись с неожиданной опасностью: Мапунгубве был обнесен бруствером из громадных валунов, подпертых малыми камнями. Но любые опасности нипочем истинному искателю приключений: ведь плоскость холма, вероятно, значительно смытая и выветрившаяся к тому времени, была усеяна обломками керамики, из песка выглядывали кусочки меди и железа. А в размытых ливнями местах — блестело золото!..
Приятели, раскопав грунт, добыли 75 унций золота — пластины, бусы, фигурки носорогов очень тонкой работы, золотую проволоку. Возвратившись, все пятеро (среди них был и сын Ван Граана) хотели молчать, но сын, учившийся в Претории у Фуше, все-таки отправил учителю часть находок и все ему рассказал. Фуше, в свою очередь, показал находки Пирсону, заместителю начальника монетного двора, тот обнаружил, что найденное золото очень высокой пробы, а также то, что это — первая находка кованого золота на юге Африки. К тому же находка Ван Граана оказалась первой никем не тронутой в целом регионе, она была объявлена национальным достоянием, и раскопки Мапунгубве поручили вести Университету Претории.