…Агент Чарлз Кукмович, сидевший за рулем патрульного автомобиля Службы охраны должностных лиц (СОДЛ), поворачивал в момент взрыва с Р-стрит на Шеридан-серкл.
— Похоже на бомбу, — изумленно произнес напарник Кукмовича.
Затем оба увидели клубы дыма, поднимающиеся над голубой машиной в дальнем конце Шеридан-серкл. Под визг тормозов Кукмович остановил патрульный автомобиль позади искореженной дымящейся машины — остановил поперек дороги, намеренно блокируя две полосы движения.
Переднюю левую дверь голубой машины Кукмович открыть не смог: ее заклинило взрывом. Он на ощупь — весь салон был заполнен дымом — дотянулся до раненого водителя и попробовал приподнять его с пола автомобиля, но тот оказался намертво зажат между сиденьем и рулевой колонкой.
— Совсем плох! — крикнул он своему напарнику. — Его не вытащишь!
В этот момент до Кукмовича откуда-то снизу донесся булькающий звук. По бензобаку плясали огненные язычки. Он бросился к патрульному автомобилю и рванул огнетущитель. На мгновение заколебался, оценивая вероятность взрыва бензиновых паров, но все же помчался обратно и ударил пенной струей по горящему баку. К этому времени — кто пещком, кто на патрульных машинах — на место происшествия прибыли еще с десяток агентов СОДЛ, но пока Кукмо-вичу не удалось сбить пламя, все держались на почтительном расстоянии.
И только коренастый рыжеволосый мужчина в штатском, казалось, не замечал опасности. Он появился из-за изуродованного автомобиля и бросился к окошку водителя. Его лицо было в копоти, сорочка свисала рваными лохмотьями, опаленные волосы завились в курчавые колечки. Он тоже попытался вытащить водителя из автомобиля, напрягая мышцы изо всех сил — насколько мог в состоянии очевидного шока. Убедившись в тщетности своих усилий, парень вскинул голову к небесам.
— Убийцы! — гневно вскричал он. — Фашисты!
Женщина-пассажирка лежала на газоне перед посольством Румынии, куда ей удалось доползти, выбравшись из взорвавшегося автомобиля.
Дана Питерсон, анестезиолог, случайно оказавшаяся у места взрыва, откинула голову раненой, открыла ей рот и извлекла сгустки крови. Каждый хриплый булькающий вдох давался ей с неимоверным — трудом. Дана все еще пыталась очистить дыхательные пути раненой, когда чьи-то сильные руки клещами вцепились в ее плечи и начали трясти из стороны в сторону. Питерсон оглянулась вне себя от ярости.
— Спасите ее! — кричал парень с опаленными волосами.
— Я врач, — ответила Питерсон. Один только взгляд на лицо мужчины подсказал ей, что перед ней еще одна жертва взрыва, находящаяся в состоянии тяжелого эмоционального шока.
Вмешался один из подоспевших агентов и оттащил рыжеволосого парня.
Петерсон тут же повернулась к раненой женщине, чье дыхание слабело с каждой секундой. Дана наспех осмотрела ее, пытаясь обнаружить причину кровотечения. Она увидела множество синяков и ссадин на лице, в том числе длинную рану, рассекавшую нижнюю губу. Ноги женщины также были покрыты царапинами и ссадинами, но никаких ран, могущих вызвать столь обильное кровотечение, Питерсон найти не удалось. И тут она увидела крохотные дырочки по обе стороны горла раненой…
Подоспел Кукмович с кислородным аппаратом. Питерсон начала наружный массаж сердечной мышцы, ритмично надавливая на грудную клетку раненой.
Уолтер Джонсон обогнал всех других следователей.
В окне изуродованного взрывом голубого автомобиля, чуть выше линии двери, он увидел руки, а заглянув вниз — остановившиеся глаза мужчины средних лет, который, словно рыба, беззвучно открывал и закрывал рот, глотал воздух. Вскинутые высоко вверх руки водителя беспрерывно двигались — будто он пытался ощупью ухватить что-то все время ускользавшее от него. Половина тела мужчины, казалось, была затиснута под машину — его голова, вывернутая под противоестественным углом, лицом к левому заднему колесу, едва возвышалась над сиденьем.