— Кто?
— Один из министров кабинета Альенде, — говорит Таунли. — Некто Летельер.
— А, слышал, — кивает Пас. — Ладно, с Гильермо я договорюсь.
Больше в этот вечер Пас о деле не упоминает… Они едут обедать в «Дно бочонка». За их. столик то и дело подсаживаются многочисленные приятели Паса. Многие подходят специально поприветствовать Андреса Уилсона.
Пока за шумными разговорами тянется вечер, Таунли раздумывает над планом прикрытия операции. Он предполагает задержаться в Нью-Йорке на два-три дня, уломать кубинцев взяться; за выполнение задания и сразу же махнуть в Сантьяго через Майами. Нет, не сразу, тут же решает он, надо будет по-быстрому навестить сестру — вот вам и предлог для приезда в Соединенные Штаты. Около одиннадцати часов вечера он идет к телефону в вестибюле бара, заказывает разговор с сестрой за ее счет.
Вирхилио Пас трогает Таунли за локоть. Тот извиняется перед сестрой и предупреждает, что перезвонит попозже. Когда он вешает трубку, Пас хлопает его по спине и представляет рослому кряжистому парню по имени Алвин Росс.
— А мы вроде уже как-то говорили по телефону, — вспоминает Таунли.
— Точно! — растроганно басит Росс. — Рад встрече!
Через полчаса Таунли снова звонит сестре и, как может, объясняет свое стремление непременно ее увидеть.
На следующий день Таунли и Пас сидят в ресторане, где к ним присоединяются кубинцы Гильермо Ново и Дионисио Суарес. Таунли живо вспоминает, как девятнадцать месяцев назад здесь же впервые встретился с лидером «Кубинского националистического движения». Как и тогда, Ново выслушивает предложение Таунли весьма скептически. А в конце сообщает, что не вправе принимать важные решения самостоятельно. Таунли придется изложить свое дело исполнительному комитету КНД в полном составе.
После того как они покидают ресторан, Таунли звонит жене в Сантьяго. Он просит ее передать «конторе»: вышел на связь с кубинцами и надеется, что сумеет с ними поладить.
В три часа дня Орландо Летельер и его жена Исабель прилетают в Нью-Йорк и снимают номер в отеле «Алгонкуин». Вскоре у них собираются друзья, они обсуждают предстоящий митинг, который будет проведен в связи с третьей годовщиной военного мятежа в Чили.
На митинге Летельер говорит: «Сегодня Пиночет подписал указ, где сказано, что я лишен гражданства. Это очень важный день в моей жизни: фашистские генералы заставили меня более чем когда бы то ни было почувствовать себя Чилийцем… Я рожден чилийцем, я чилиец и чилийцем умру. Они рождены предателями, живут предателями, и их навсегда запомнят как фашистских предателей.
«У нас дел невпроворот»
Сидя на кровати в своем номере мотеля «Шато Ренессанс», Таунли набирает полную грудь воздуха и приступает к сути дела: — Я прошу вас ликвидировать этого субъекта, представляющего угрозу для Чили. Мне приказано заручиться вашей помощью и выехать из страны сразу, как только вы дадите согласие взяться за это задание. Наша служба уже провела оперативную разведку. Нам известны его привычки. Мы знаем, где он живёт и каким маршрутом ездит на работу. Машину он ставит в темном переулке. Как раз там легче всего подстеречь его и бросить. Стал жертвой уличных грабителей — и взятки гладки. У вас, конечно, могут быть и другие соображения. Пожалуйста! Главное — убрать его как можно скорее.
— А чем он сейчас занимается? — спрашивает откуда-то из угла Алвин Росс.
— Насколько известно, — отвечает Таунли, — пытается сколотить правительство в эмиграции…
По команде Ново совещание заканчивается.
— Мы сообщим наше решение, — резюмирует он, пожимает Таунли руку и направляется к двери.
Спать Таунли не может. Рано утром ему звонит Пас:
— Сейчас заеду. У нас дел невпроворот.
Таунли поспешно натягивает одежду. Слова Паса он воспринимает как знак того, что кубинцы дали согласие. Но допытываться по дороге к автосалону, где работает Ново, и не пробует: сообщать такие новости — привилегия шефа. Но сегодня Пас на редкость словоохотлив и пробалтывается сам.
Ново переходит улицу и садится на заднее сиденье их автомобиля. Прикидываясь озабоченным бизнесменом, подозрительно озирается по сторонам.
— Ладно, мы беремся, — говорит он Таунли. — Но при одном условии.
— Что еще за условие? — недоумевает Таунли.
— Примешь участие, — заявляет Ново. — Тебе придется самому слетать в Вашингтон. Нам нужны доказательства равноправного сотрудничества. Работать с тобой будет Вирхилио. Приступить сможете через несколько дней, сейчас мы тут кое-чем заняты. Возникнут проблемы — дайте знать, — Ново прощается небрежным кивком головы, выскакивает из машины и спешит прочь.