Может быть, вот в чем связь с хуннами? Не с Аттилой и его западными удальцами, а с хуннами в Хэси? Основатель местного правящего дома, к слову, был столь умен, что это качество считали «неестественным для человека». Династия получила официальное название Поздняя Лян.
Северный Китай был в то время ареной борьбы племен. Наступил короткий период усыхания Монгольской степи, и ее население искало спасения на берегах Хуанхэ. Одно за другим появлялись непрочные и недолговечные царства, которые люто враждовали между собой. Эпоха в китайской традиции так и называется: «шестнадцать варварских царств». В этот период масштабы казней и убийств по сравнению с европейскими мерками просто невероятные. При этом кочевники принимали китайский этикет, но китайцы не считали пришельцев за людей, ненавидели их, а при случае варварски убивали.
Одно из переселившихся племен носило название табгачи (по-китайски Тоба; так именовали правящий род). Это сяньбийцы, древние монголы, отличавшееся от других тем, что мужчины переняли у тунгусов обычай заплетать волосы в косу. Китайцам это казалось отвратительно. На территории Северного Китая племя настолько усилилось, что стало захватывать соседние варварские княжества и истреблять местные династии.
Степь снова зазеленела, но табгачи уже не хотели возвращаться на север: их манил богатый Китай, где пришельцы основали царскую династию. В науке она получила название Тоба-Вэй.
Тем временем на южной кромке степи образовалась из осколков племен, степных авантюристов и воинов новая орда: Жужань. Это было сообщество крайне жестоких грабителей. О зверствах жужаней слагались легенды. Все мы помним одну из них в переложении Чингиза Айтматова (роман «И дольше века длится день»). Жужани обривали головы пленных и обтягивали сырой кожей свежеубитого верблюда. Затем беднягу связывали, на шею надевали колодку и оставляли под палящим солнцем. Кожа ссыхалась, сдавливала голову, человек терял память и превращался в послушного раба – манкурта. Сам Айтматов позаимствовал легенду из киргизского эпоса «Манас», и вряд ли это правдивая история. Слово «манкурт» он выдумал совершенно точно, в чем признавался. Но вполне вероятно, что жестокость жужаней выходила за обычные рамки. Их боялись и ненавидели многие соседи.
Однако для цзюйкюя Мугяня табгачи были еще страшнее, тем более что они завоевали обширное княжество Ся в Ордосе и вплотную приблизились к границам Хэси. Тогда Мугянь заключил союз с жужанями. В 439 году началась война.
На сторону табгачей немедленно переметнулись князьки так называемого Западного края, попросив помощи против грабежа жужаней. Однако Мугянь и жужани отрезали их от табгачей и арестовывали послов.
Табгачский правитель Тоба Дао (424–452) напал на жужаней, но те ушли из-под удара, откочевав на север. В ходе преследования тобасцы потеряли половину людей и лошадей. Жужани атаковали одну колонну возвращавшихся табгачей, перебили людей, а предводителя взяли в плен. Им оказался брат самого императора Тоба Дао.
Зато вторая армия табгачей переправилась через Хуанхэ и вступила во владения Мугяня. Устаревшие известия говорили, что вокруг Ганьчжоу – пустыня, но к тому времени вековая засуха кончилась, и армия вторжения обнаружила плодородные края, обильно орошаемые дождями. Сяньбийские воины Мугяня перебежали на сторону табгачей, а хуннов оказалось недостаточно для сопротивления. Ганьчжоу пал после двухмесячной осады. Тогда-то «500 семейств» Ашина и бежали на север, пока не достигли Алтая.
Судьба Мугяня оказалась печальна. Сперва он получил в жены сестру императора. Однако двое его братьев продолжали сопротивление в Западном крае, а жужаньский хан совершил набег под стены столицы Тоба Вэй. Цзюйкюя казнили, выместив на нем злобу.
3. Каганат
Бичурин пишет, что «Ашина с 500 семейств бежал к жужаньцам, и, поселившись по южную сторону Алтайских гор, добывал железо для жужаньцев». То есть стал вассалом хана. «500 семейств» смешались с местным тюркским и угорским населением. Так возник этнос тюркют во главе с династией «благородных волков». «Волки» добывали кричное железо высокого качества, вооружали жужаней, но вооружались и сами. Тюркюты воевали на конях как тяжелая кавалерия, блестяще владевшая копьями и облаченная в надежные пластинчатые панцири. Поверх панцирей всадники надевали эффектные халаты с высоким воротом.