Египетские и месопотамские виды письма, которые использовались на самой заре истории, а говоря точнее, пять тысяч лет назад, уже в значительной степени были фонетизированы. При этом в египетском письме не обозначались гласные (за исключением имен). В Египте, где существовало множество наречий, пропуск гласных, в произношении которых отчетливее всего проявлялись местные различия, означал усиление государственного и культурного единства. Зато в этих видах письма было гораздо больше согласных.
Например, в иероглифическом египетском языке существует по два знака для «h», «k», «ch» и «s». Какова была разница в их произношении, этого сейчас мы твердо не знаем. Кроме того, существовали и слоговые знаки, чтение которых доставляло, по крайней мере дешифровщикам, гораздо больше трудностей, чем прочтение сочетаний в латинском письме (например, в немецком языке для обозначения нашего звука «ш» используется соединение букв «sch»).
Безусловно, эти типы египетского и месопотамского письма были довольно громоздки, даже если отбросить сложность их знаков. Но, несмотря на это, они явились огромным шагом вперед и необходимой ступенью к высшему типу письма, годного для индоевропейских и многих других языков, — к фонетическому письму, где, по крайней мере в принципе, для каждого звука существует особый знак.
Эта полная вокализация письма является исторической заслугой греков, которые позаимствовали из финикийского письма (самого примитивного семитского алфавита) большинство согласных и использовали звонкие согласные, отсутствующие в греческом языке, для обозначения гласных. Из такого греческого письма развилось, как известно, с одной стороны, латинское со всеми его позднейшими сочетаниями букв и диакритических знаков, а с другой — славянско-кирилловское.
Такое изложение, разумеется, очень упрощено, но для наших нужд этого пока достаточно. Читатель, который глубже заинтересуется предметом, найдет подробную информацию в сочинениях X. Йенсена, Ф. Мильтнера и И. Чихольда, указанных в списке литературы.
«Слишком запутанная и научно неразрешимая проблема»
Ни один вид древнего письма не пользовался таким вниманием общественности и ученых — и в то же время не был столь непроницаем и загадочен, — как египетские иероглифы. Это было письмо таинственной империи на берегах Нила, основанной пять тысячелетий назад, письмо блистательной культуры, которая достигла вершин в то время, когда люди в Европе находились на переходной стадии от дикарства к варварству. Древнеегипетская культура совершенно выветрилась из сознания современных европейцев, и на рубеже XVIII и XIX веков ее нужно было заново открывать.
Это открытие связано с именем французского генерала, бывшего в то время не у дел, которому Европа казалась кротовой норой, тогда как «на Востоке, где живет шесть миллионов людей, можно создавать великие империи и делать великие революции». Он добился того, что правительство выделило ему 38 тысяч солдат (столько же, сколько было у Александра Великого, когда он отправился покорять мир), и 19 мая 1798 года отплыл из Тулона на 328 кораблях, чтобы именем Республики, торжественно принявшей на себя обязательство не вести захватнических войн, завладеть бывшей житницей Рима, потом Индией и вообще всем миром.
Но на борту бонапартовских судов находились не только солдаты, но и ученые и художники: естествоведы, историки, археологи, математики, геологи, живописцы. После 44 дней плавания, улизнув из-под самого носа английского адмирала Нельсона, Бонапарт пристал к египетским берегам в Александрии и оказался лицом к лицу с армией мамелюков во главе с египетским регентом Мурат-беем. И 21 июля прозвучали знаменитые слова: «Солдаты, сорок веков глядят на вас!». Ими Бонапарт закончил свою речь перед армией накануне сражения, которое вошло в историю как «Сражение у пирамид». Восточную храбрость перевесили европейское оружие и наполеоновская тактика, и уже через три дня трехцветный флаг с девизом «Свобода, Равенство, Братство» развевался над каирской цитаделью. «Египет был открыт для Европы…»
Известно, что эта авантюра окончилась катастрофическим разгромом французских армий, которые так долго побеждали, что сами оказались побеждены. 19 августа 1799 года Бонапарт тайком бежал из Египта, отказавшись от своих агрессивных замыслов. Но непреходящим результатом его похода явились открытия «ученых в штатском», которые, двигаясь по пятам за наступающей армией, немедля набрасывались на египетские памятники, чтобы срисовать, обмерить, а если можно, то и увезти оригинал или снять с него гипсовый слепок. Правда, большая часть их добычи не попала во Францию: англичане, которые помогали «освобождать Египет» от французов (в интересах турок, а главное, в своих собственных), сочли, что это противозаконный грабеж, и во имя справедливости сами прибрали к рукам драгоценные трофеи. Но даже того, что французам удалось спрятать или привезти в дубликатах, хватило, чтоб заполнить репродукциями 24 фолианта, изданных в 1809–1813 годах под названием «Описание Египта».
Не было прежде труда о памятниках мертвых культур, который произвел бы больший фурор, чем этот. С величайшей тщательностью здесь был собран и опубликован богатейший материал: зарисовки египетских строений и скульптур, пейзажей, животных, растений и прежде всего длинных иероглифических надписей. Изумленная Европа поняла, что не знает об этом краеничего. И труды других участников экспедиции Бонапарта (в первую очередь «Путешествие по Верхнему и Нижнему Египту» с великолепными реалистическими иллюстрациями бывшего королевского дипломата, а впоследствии императорского смотрителя французских музеев Вивана Денона) разожгли к Египту такой интерес, что он уже никогда не потухал.
Эти труды показывали Египет, но не объясняли его. Памятники его были тут как на ладони. Но о его истории не говорилось ни звука. Тогдашние египтяне, жившие под знаком «феллахского вне историзма», не знали о ней ничего. Европейцы знали лишь то, о чем говорила Библия и что было зафиксировано античными авторами, главным образом Диодором, Страбоном и первым путешественником-европейцем, побывавшим в Египте, «отцом истории» Геродотом, который посетил этот край 25 веков назад и уже тогда не мог обнаружить истоков его истории. Древний Египет могли объяснить нам лишь древние египтяне. В древности они были самыми большими любителями писать и оставили после себя бесконечное множество письменных памятников на папирусах, а стены их храмов были буквально испещрены письменами. Если бы кто-нибудь задался целью переписать надписи в храме Эдфу, ему при восьмичасовом рабочем дне понадобилось бы 25 лет! Но была одна «загвоздка» — египетское письмо никто не мог прочитать!