— Он говорит, что еще не время. И, что ему безумно нравится смотреть, как ты мучаешься, Франциск. Ты ведь этого хотел? Ты ведь хотел делать добро. А, как известно, добро люди не ценят.
Гарри не понимал, о чем она говорит. Все вокруг ему напоминало сон. Этот червь невербально говорил с ней, а она выступала в качестве переводчика.
— Кто ты? — Выдавил из себя обессилевший мужчина.
— Тебе не нужно знать кто я. Какой в этом смысл? Я расскажу тебе, когда все будет готово. И ты просто будешь смотреть на все, что я сотворю, не имея возможности помочь тем, против кого я восстану. Я ждал тебя так долго. Именно тебя. И пока ты слабеешь, я становлюсь сильнее. Но осталось совсем чуть-чуть. — Изрек переводчик. После чего червь вновь склонился над мужчиной, издав дикий визг, разносившийся за десятки километров от эпицентра. Гарри схватился за уши, чтобы хоть как-то защитить свои перепонки. Он закрыл глаза, скорчившись на земле. Это был лишь сон. Санфорд был прав в том, что мозг Гарри буквально трансформируется. Но что, если он просто слабеет? Его сознание, сила духа. И оболочка, которая держала его от самоубийства, вот-вот рухнет? И это самое Нигредо уже здесь. Его тени пробираются сквозь непробиваемую, как казалось детективу, оболочку, превращая его жизнь в сущий ад, пожирая жизненные силы кошмарами и видениями, что меняют свои формы, места. Самое страшное, что уже не понятно — где кончается реальность и начинается сон, наполненный символами смерти. Была ли Маргарет на самом деле? Или это тоже тень, созданная сознанием, пораженным Нигредо? Существует ли этот червь и та огромная пчела или муха — не известно. Что может быть хуже осознания того, что ты сойдешь с ума? Совсем скоро.
Глава 9 Мать
Его раздражали хлопки по лицу. Сложно было разобрать, кто это делает, но единственное, что приходило на ум — желание резко вскочить, да надавать по морде тому, кто это делает. Найдя в себе силы, Гарри открыл глаза. Перед детективом стоял хозяин особняка и испуганно осматривал мужчину. В его глазах читался страх, чувство вины, смешанные с какой-то чистой искренностью.
— Хорошо, что вы очнулись. Я очень переживал, что не увижу вас в живых!
Гарри огляделся и понял, что он лежит прямо посреди бального зала, на холодном полу. Тело все жутко ныло, в особенности спина. Складывалось ощущение, будто сломанный позвоночник за ночь сросся, причем неправильно, отчего чувствовалась адская боль. Также горело плечо, как при ожоге. Холодный и твердый пол, выбранный неадекватным организмом Гарри в качестве кровати, сыграл с ним злую шутку. Мужчина попытался подняться с пола, но его свалила назад резкая боль в спине. Альфред тяжело вздохнул и протянул руку Ренделлу. Воцарилось неловкое молчание, детектив рассматривал руку, протянутую ему на помощь. Он не понимал, что происходит в его же голове. Но все, что творилось вокруг, стало накладываться грубым отпечатком на его душу, заменяя материал в эмоциональном барьере. Словно серебристый, чистый и легкий купол, отполированный почти до блеска, стал медленно превращаться в чугунный.
Взяв свою волю в кулак, детектив протянул свою руку, и с помощью графа поднялся с пола.
— Спасибо большое, я в порядке. — Спокойным голосом произнес Ренделл.
— Что с вами случилось? И почему вы спали здесь? — Обеспокоенный тон графа сменился спокойным, даже, холодным. Очевидно, мужчина уловил ту тонкую грань в настроении Гарри и решил попусту не тратить свое время на любезности.
— Мне всего лишь приснился кошмар. Ничего больше.
— Ну, раз так, детектив. Я бы хотел с вами поговорить.
Гарри удивленно посмотрел прямо в глаза графу. Он явно волновался, все же его свобода отчасти зависела от Ренделла, ведь тот просто мог отправить его в тюрьму. Если, конечно, на то будут причины.
— Так вот. Вам удалось что-нибудь выяснить? Просто вы здесь находитесь уже довольно долго по моим меркам. Я понимаю, что вы представитель закона. Но я, как человек немного другого воспитания, безумно ценю свою приватность. Поэтому, я вам сейчас дам все, что требуется. Все показания, все что нужно. И, надеюсь, что через два дня, сразу после бала, мы с вами навсегда разойдемся, забыв эту неприятную историю, детектив. — Закончив свою речь, граф дрожащими руками достал из портсигара сигарету и закурил, чиркнув спичкой о коробок.
— Честно вам признаюсь, мистер Кобб. Я сам больше не в состоянии здесь находиться. Да и вам сразу стоило все мне показать, чтобы я не бегал по всему дому и не кричал что я детектив и мне нужны показания.
— Я был слишком занят подготовкой к торжеству. Моему сыну будет десять лет. И я бы хотел, чтобы вы присутствовали на этом празднике.
— Буквально секунду назад вы меня прогоняли, а теперь зовете меня на бал? Странно это как-то. — Ехидная улыбочка детектива сконфузила графа еще сильнее.
— Это проявление вежливости и уважения. А также это требование и сразу же плата за гостеприимство. — Кобб сделал еще одну затяжку. Комната стала медленно наполняться едким, как туман, табачным дымом.
— Тогда окажите мне честь и проводите меня до библиотеки. И я буду не против, если вы угостите меня сигаретой.
— Да, конечно. — Альфред протянул ему сигарету и коробок спичек.
В данный момент в голове Ренделла крутился только вопрос о книге, про которую ему рассказала Маргарет. Черная, кожаная обложка. Без названия или еще чего-то, что могло бы ее выделить на фоне остальных в довольно большой библиотеке.
— Мистер Ренделл?
— Да?
— У вас есть подозреваемые помимо меня? — В голосе графа ощущалось нечто, что напоминало ноту в голосе провинившегося ребенка, не отрицающего своей вины.
— Тут не все так просто. Даже если во всем виноваты вы, то знайте, что ваши люди вас не хотят выдавать. Они все вокруг склоняются к мнению, что во всем виновата мистика. Но мое руководство так не считает. Если бы здесь действительно была замешана мистика, а мы бы жили во времена средневековья, то, пожалуй, вместо меня сейчас вы бы общались со священником или экзорцистом. — Гарри выдержал небольшую паузу. — Или со святой инквизицией. И не общались, а горели на костре. Вы, кстати, к их помощи не прибегали? Раз уж на то пошло.