В связи с этим невольно возникает вопрос: а существовал ли вообще этот самый король Артур с его Круглым столом и рыцарским окружением?
Между прочим, этот вопрос предвидел еще в XV веке У Кэкст тон, первый издатель романа Мэлори «Смерть Артура». Он сам сомневался в правдивости древней хроники и искал верных доказательств тому среди ученых мужей.
Судя по вступлению к роману, Кэкстон эти доказательства вроде бы нашел и прямо на них указал: «Во-первых, можно видеть гробницу Артура в Гластонберийском монастыре. В Вестминстерском аббатстве в раке святого Эдуарда хранится оттиск его печати в красном воске с пометкой: «Патриций Артур, император Британии, Галлии, Германии и Дании». Кроме того, в Деврском замке можно увидеть череп Гавейна; в Винчестере – Круглый стол; в иных местах – Ланселотов меч и многие другие предметы».
Впрочем, знаменитый реформатор книжного дела тут же оговаривается: «Верить и принимать за истину все, что в книге содержится…, вы вольны в своем праве». Мудрая оговорка, дающая нам ориентир, что именно мы должны искать в артуровском цикле. Не забудем, что перед нами не исторические хроники, а хорошая литература, которая, как говорится, всегда права.
К примеру, если бы не Гомер, мы никогда бы не узнали, как проходила осада Трои, да и вообще было ли такое событие. Ни один историк не помог нам представить себе Рим Августа, Калигулы и Клавдия так, как это сделал Роберт Грейвс. О том, что было в России в 1812 году, во многих зарубежных странах знают лишь из романа Толстого, а о польско-казацких войнах и шведском нашествии нас исчерпывающе информирует Сен- кевич. И перечисление это можно продолжать еще долго.
То же самое и с артуровским мифом. Его многократно перерабатывали, редактировали, корректировали, сокращали, переписывали заново, отрабатывали новые версии на основе каких-то манускриптов, составляли упрощенные варианты для детей всех возрастов, переделывали в оперу и фэнте- зи, а фэнтези – в мюзиклы и, наконец, сняли множество фильмов и создали компьютерные игры. Но вот что самое интересное – феномен его невероятного долголетия и популярности пока еще так никто и не сумел объяснить.
Взлет и падение тамплиеров
У средневекового ордена тамплиеров удивительная судьба, связанная и с восхищением их деятельностью, и с трагедией тысяч рыцарей, которым, в конце концов, пришлось пережить весь ужас почти поголовного истребления. Причем даже сегодня никто не может в точности объяснить, за что после 200 лет почитания военизированное христианское общество подверглось таким Жестоким гонениям.
С момента своего основания орден был овеян ореолом мистицизма и загадочности, запредельного понимания бытия, недоступного для простых смертных. Создавалось впечатление, что он хранит некую тайну, которая лежала в основе головокружительного успеха и могущества.
Начало этой истории относится к 1099 году, когда христианский мир восторженно встретил весть об освобождении Иерусалима в результате Первого крестового похода.
Для верующих это событие символизировало свободу от засилья церковных догматов, распространявшихся практически на все сферы жизни. Люди разных национальностей, мужчины и женщины, юноши и старики устремились в Иерусалим с одной целью: поклониться святым местам.
Наиболее доступный путь из Европы в XII столетии пролегал по Средиземному морю. И вот здесь паломники столкнулись с весьма серьезной опасностью, подстерегавшей их на пути в Иерусалим. То и дело они становились жертвами разбойников, которые, пользуясь полной безнаказанностью, не останавливались ни перед грабежами, ни перед убийствами.
Так продолжалось до тех пор, пока вдруг в Иерусалиме не объявились неожиданные спасители. Можно понять радость, с которой король иерусалимский Болдуин II встретил прибытие в 1118 году ко двору 9 рыцарей разного происхождения, но объединенных одной целью. Отважные мужи во главе с Гуго де Пайеном предложили монарху взять под свою защиту караваны паломников в самой неспокойной части их пути – из портового города Яффы через ущелье Шато Пелерин.
Можно только догадываться о причинах, побудивших рыцарей взяться за столь небезопасное дело без видимой выгоды для себя. Считается, что они пытались добиться отпущения грехов и заслужить вечное спасение, но были и другие интересы, о которых, видимо, знали только члены братства.
Новоявленные защитники христианской веры назвали себя орденом Храма Господнего в Иерусалиме, а основателем его стал 30-летний Бернар Клервосский родом из Труа. Он происходил из знатной семьи, но по сложившейся к XI веку традиции обязан был стать монахом, чтобы не обременять своих старших родственников претензиями на наследование земли. Так Бернар попал в орден цистерцианцев – братство, занимавшееся распространением ученых знаний. Со временем Бернар решил создать новый военно-монашеский орден для охраны паломников, следующих в Иерусалим, – по образцу ордена Иоанна Иерусалимского, члены которого назывались госпитальерами.
По общему уставу рыцари подобных орденов принимали три монашеских обета: бедности, послушания и целомудрия. К ним сподвижники Бернара добавили собственный обет – защита паломников. Вначале, совершенно нищие, они вынуждены были по двое ездить на одной лошади, что затем нашло отражение в знаменитой печати ордена. На ней изображены два рыцаря в седле, что должно было объединять два понятия – бедность и братство. Символом ордена считался также белый плащ с красным восьмиугольным крестом.
По прибытии рыцарей в Иерусалим король предоставил им в распоряжение часть своей резиденции, построенной на развалинах древнего храма царя Соломона. Считается, что после этого монахов и воинов, составивших костяк будущего ордена, в народе стали называть храмовниками (храм по- французски – тамплъ, отсюда название тамплиеры).
Благодаря личной отваге и благородным порывам рыцари вскоре снискали уважение и признание многих верующих. Помимо того что братья охраняли пилигримов на их пути в Святую землю, они сопровождали короля в его наиболее опасных поездках. В этот период как раз и рождаются романтические легенды о бескорыстных и бесстрашных рыцарях, готовых прийти на помощь любому человеку, попавшему в беду.
Однако были и другие мотивы, касавшиеся деятельности ордена. Ученых монахов очень интересовали книги, рукописи, манускрипты, хранившиеся в монастырских библиотеках, а сам Бернар Клервосский постоянно обращался за помощью к раввинам, хорошо разбиравшимся в древнееврейских текстах. Видимо, оттуда храмовники черпали тайные знания, ставшие впоследствии предметом оживленных дискуссий, восхищения (а порой и зависти) европейских ученых.
Два идеала освещали путь тамплиеров – рыцарский и монашеский, т. е. служение и защита святынь с мечом в руках и отречение от мирской суеты, напряженные духовные поиски с целью обретения и защиты святого в собственной душе. Бернар сумел соединить в одно целое эти казавшиеся столь далекими друг от друга предназначения, сделав их взаимодополняющими. Рыцарь, защищенный физически и стойкий духовно, по замыслу храмовников должен был стать поистине непобедимым.
Сам Бернар Клервосский говорил:«…незаметно для всевидящего ока церкви на свет появился новый тип рыцарства, неизвестный прошедшим векам… Когда видишь человека, мужественно опоясывающего себя обоими этими мечами, кто не сочтет это достойным всяческого удивления, тем более что раньше такого не случалось! Вот это поистине рыцарь без страха, защищенный со всех сторон, потому что душа его защищена бронею веры, тогда как тело защищено бронею из стали».
Так или иначе все шло к тому, чтобы орден получил официальное признание высшей церковной власти. С этой целью в 1128 году был созван собор в Труа – на землях графа Шампанского. Решением этого высочайшего органа, собиравшегося далеко не по любому поводу, а лишь в исключительных ситуациях (в отношении тамплиеров это единственный случай!), был утвержден их официальный статус: рыцарско-монашеский орден. Сам Папа лично брал под свое покровительство новое сообщество, члены которого не только служили делу Христову, но и должны были защищать его интересы во всех землях.