Наконец катер с дрожью остановился. Хиршвельдт огляделся и взглянул назад, в направлении к станции.
— Ну, где-то здесь, пожалуй.
Логан кивнул, глядя на него. Он читал о Хиршвельдте — втором машинисте, ранее участвовавшем в трех экспедициях Портера Стоуна. Высококвалифицированный оператор и наладчик всевозможных сложных механических систем, особенно дизельных двигателей. Его психологический портрет — Стоун составлял их на всех перспективных сотрудников — свидетельствовал об очень низком коэффициенте нестереотипного мышления и расторможенности. Другими словами, Хиршвельдт был последним человеком, которому могло что-то привидеться.
Теперь, когда они прекратили движение, тучи москитов и других летающих и жалящих тварей закружились над ними, почуяв добычу.
Запах Судда — вернее, исходившая от него вонь тления, разложения и метана — был нестерпимым. Открыв спортивную сумку, Логан извлек из нее цифровую камеру, настроил вручную и сделал несколько снимков окружающего пейзажа, поражавшего однообразием. Потом он снял все это в замедленном режиме на видеокамеру. Взял образцы ила и растительности, закрыл мензурки пробками и отложил в сторону. Наконец достал из рюкзака небольшой ручной прибор, на котором располагались цифровое считывающее устройство, аналоговая кнопка и два тумблера. Аккуратно перейдя на нос катера, включил прибор, настроил кнопку и поводил устройством перед собой.
— А это что? — спросил Хиршвельдт с профессиональным любопытством.
— Счетчик ионов в воздухе.
Логан посмотрел на дисплей, снова подрегулировал переключатель и сделал вторую проводку. Затем записал основные показания и вернулся на свое место в катере. Здешний воздух был ионизирован сильнее, но не настолько, чтобы об этом тревожиться — примерно пятьсот ионов на один кубический сантиметр. Джереми повернулся к Хиршвельдту.
— Вы можете описать то, что видели, пожалуйста? Мне нужно как можно больше подробностей.
Тот помедлил, припоминая подробности.
— Она была высокой. Худой. Шла медленно над поверхностью болота, вон там.
Логан посмотрел на лабиринт из спутавшейся растительности.
— Она скользила или спотыкалась?
Машинист покачал головой.
— Ее походка была необычной.
— Что вы имеете в виду?
— Я хочу сказать, что она шла медленно, очень медленно — как будто была в трансе или же гуляла во сне.
Джереми записал это в своем блокноте.
— Продолжайте, пожалуйста.
— Вокруг нее распространялось слабое голубое свечение.
— Опишите его, пожалуйста. Устойчивое, как свет лампы накаливания, или оно переливалось подобно северному сиянию?
Хиршвельдт отмахнулся от назойливого комара.
— Оно колыхалось. Но очень медленно. И она была молода.
— Почему вы так решили?
— Ну, она шла так, как ходят молодые. Не как старуха.
— Цвет кожи?
— В сиянии трудно рассмотреть. Было довольно темно.
Логан сделал еще несколько записей.
— Вы можете описать, во что она была одета?
— В платье, с высокой талией, почти прозрачное. Перехваченное в талии лентой, спускавшейся почти до ее колен. Поверх плеч была какая-то треугольная штука. Мне кажется, из того же самого материала.
«Египетская накидка или шаль с капюшоном», — подумал Логан, делая быстрые записи. Одеяние знати или, возможно, жрицы. Подобно той, о которой упоминала Ромеро и которая исчезла из ее офиса. Он спросил ее о пропаже; Тина объяснила, что планировала надеть ее на прощальный вечер в честь успешного завершения экспедиции.
— Вы смогли бы узнать эту женщину, если бы увидели еще раз? — спросил Джереми.
Хиршвельдт помотал головой.
— Вряд ли. Было слишком темно. Кроме того, накидка на голове мешала рассмотреть ее лицо. Даже когда она взглянула на меня.
Логан остановился на полуслове.
— Она посмотрела на вас?
Машинист кивнул.
— На вас? Или в направлении станции?
— Когда я уставился на нее, она остановилась. Потом медленно повернула голову. Я увидел ее глаза, сверкнувшие в темноте.
— Вы сказали, что видели что-то на ее голове. Как оно выглядело?
— Оно было похоже на… тело какой-то птицы. Пернатое существо с длинным клювом покрывало ее голову, подобно шляпе. Крылья свисали по обе стороны лица, закрывая уши.