Выбрать главу

— Значит, моряки на «Спектре» умирали от него?

— Да. Это оказалась особо ядовитая разновидность грибка, которая завелась в трюме подводной лодки.

— И как вы остановили распространение эпидемии?

— Я стал давать лекарства всему личному составу. Вызвал у людей состояние контролируемого ацидоза, при котором споры грибка не могли выжить.

— И спасли корабль.

Крейн улыбнулся.

— Я же говорил, адмирал. Капитан Нейсби любит преувеличивать.

— Мне так не кажется. Вы не потеряли голову, выяснили причину происшествия и, пользуясь тем, что имелось под рукой, решили проблему.

Двери лифта с шипением отворились, и адмирал вместе с Крейном оказались в коридоре без всяких опознавательных знаков.

— Какое отношение это имеет к происходящему здесь? — спросил Крейн.

— Давайте не будем лицемерить, доктор Крейн. Я мог бы провести немало параллелей, но вы и сами способны это сделать. — Спартан, быстро шагая, вышел на пересечение коридоров и свернул за угол. — Я следил за вашей работой, доктор. И решил, что будет разумно оказывать вам больше доверия.

— Так вот почему вы дали мне допуск в закрытую зону, — заметил Крейн. — Да, это поможет мне разобраться быстрее.

— Отгадка — за этой дверью. — Адмирал указал на люк в конце коридора, по обеим сторонам которого стояли вездесущие морские пехотинцы.

По знаку адмирала один из них отдраил люк и распахнул его. Крейн двинулся вперед, но остановился. За люком лежала сплошная чернота.

Спартан прошел в темный люк и оглянулся.

— Идете?

Крейн нырнул в проем. Он огляделся, и у него перехватило дыхание.

Они оказались в узкой вытянутой смотровой галерее, нависшей над просторным ангаром. По обеим сторонам в два длинных ряда от Крейна сидели лаборанты и наблюдали за мониторами. Попискивали электронные приборы, постукивали клавиши, раздавалось приглушенное бормотание. За стеклянной стеной галереи, внизу, в ангаре, сновали другие сотрудники в белых халатах — они перетаскивали оборудование или вносили какие-то данные в маленькие компьютеры. Но Крейн ничего этого не заметил. Его взгляд был сосредоточен на предмете, который висел над полом ангара на необычно толстом кабеле.

Объект представлял собой металлический шар, наверное, из титана, а может быть, и из более ценного металла, примерно десяти футов в диаметре. Он был отполирован, словно зеркало, и сиял в замкнутом пространстве, как солнце, так что Крейну приходилось щуриться, чтобы смотреть на него. Сфера казалась абсолютно гладкой. Единственным отступлением от идеальной формы была поросль датчиков, антенн и автоматических манипуляторов, лепившихся снизу корпуса, словно наросший мох. У дальней стены в специальных укрепленных эллингах стояли на опорных подушках еще два точно таких же шара.

— Что это? — спросил Крейн полушепотом.

— Это, доктор Крейн, Сфера. Сердце станции. Это то, для чего работает все на станции, абсолютно все.

— И что она делает? Копает?

— Нет. Копает специальная тоннелепроходческая машина. Задача же Сферы на данном этапе — двигаться за буровой машиной, укрепляя стальной обшивкой установленные секции штольни. Позднее, когда штольня будет проложена, Сфера найдет применение для исследования и… подъема.

— Она автоматическая?

— Нет. Нельзя автоматизировать все операции. Поэтому на ней работают сменные экипажи из трех человек.

— Экипажи? Но где же люк?

Адмирал Спартан коротко крякнул — наверное, он так смеялся.

— Доктор, мы работаем на таких глубинах, что никаких люков быть не может. Из-за страшного давления Сфера должна иметь идеальную форму, оставаясь действительно круглой.

— А как же вы обеспечиваете вход и выход людей?

— После того как экипаж сел по местам, корпус аппарата заваривается, а потом шов полируется до зеркальной поверхности.

Крейн присвистнул.

— Да. Вот почему каждая смена длится двадцать четыре часа — вход и выход занимают очень много времени. К счастью, как вы видите, у нас есть два запасных аппарата, и, пока один работает в тоннеле, другой можно как раз подготовить. Таким образом, работа продолжается безостановочно.

Какое-то время все молчали. Крейн понял, что не в силах отвести взгляд от ярко сверкающего шара. Пожалуй, ничего красивее он в жизни не видел. Впрочем, трудно представить, как в такой тесноте сидят три человека.