Согласно другой версии, никакого кощунства по отношению к обнаруженным трупам не было. Суть этой версии такова: когда водолаз Костелло, а за ним Картней протиснулись в подбашенное отделение командира, в луче фонаря сверкнули металлические стенки «золотых ящиков». В этот момент Картней боковым зрением заметил что-то темное, медленно и плавно надвигающееся на него. Осторожно повернувшись, он поднял фонарь и увидел полуразложившийся труп с лохмотьями офицерской тужурки, за ним подплывал другой. Видимо, движения водолазов всколыхнули останки тех, кто до конца охранял правительственный груз. Картней мягко отстранил покойника, но кисть того словно вцепилась в клешню скафандра. Придя в себя, американец снял кольцо с пальца покойника, чтобы по надписи на внутренней стороне (тогда это было модно) затем его идентифицировать. В действиях Картнея, если все происходило именно так, не было ничего плохого. Наоборот, так бы поступил на его месте любой другой профессионал.
И вот наконец проход в носовое подбашенное отделение пробит. Там в целости и сохранности обнаружены вожделенные металлические ящики с золотом. Подводные золотоискатели вздохнули с облегчением — опаснейшие взрывные работы можно прекратить. Теперь осталось, казалось бы, самое рутинное дело — извлечь золото и вытащить его наверх. В спорой работе незаметно пролетело два дня, и часть ценностей уже оказалась на борту КСР.
24 апреля 1933 года, когда внизу на выгрузке золота работали все пять водолазов, внезапно, без всяких причин, корпус крейсера дрогнул и сдвинулся со своего ложа. Словно некая гигантская сила потащила его по морскому дну. При этом «Хэмпшир» стал заваливаться бортом, в котором был пробит тоннель, на дно, закрывая тем самым доступ к оставшемуся внутри него золоту навсегда.
От резкого крена обломки покореженных судовых конструкций обрушились на находившихся под водой людей… Крейсер сдвинулся, когда около сейфов работали все пятеро водолазов. Все попадали, выронив мешки, фонари и золотые слитки. Помимо всего прочего, руку Картнея прижало тяжелой бронированной дверью. Пока ее освобождали, прошло время. На счастье водолазов, «Хэмпшир» сдвигался очень медленно, и у них было время, чтобы выбраться из лабиринта внутренних помещений. Однако, когда они уже выбирались, крейсер начал кренится и на водолазов обрушилась масса металлических конструкций, серьезно их покалечив.
Наверху поняли, что внизу произошло несчастье, и каким-то чудом успели вытащить на поверхность всех водолазов. Четверо из пяти были к этому времени уже в тяжелейшем состоянии. У Картнея оказалась размозжена рука, у Вайсфельта — в нескольких местах позвоночник. У Мэнсфилда отбиты все внутренние органы, у Костелло — переломы ребер и обеих ключиц. Что касается Крюгера, то он был уже мертв. КСР полным ходом ринулся в ближайший порт. Но еще до прихода Мэнсфилд и Вайсфельт скончались. Кстати, именно они, по одной из версий, жали руки мертвым английским морякам… Остальных водолазов спасли, но на всю оставшуюся жизнь они остались инвалидами.
Трудно сказать, почему именно сдвинулся корпус «Хэмпшира». Скорее всего, причиной тому были подводные взрывы, которые нарушили равновесие лежащего на грунте крейсера. Однако трагедию с водолазами не следует списывать только на подвижку крейсера. Даже мало-мальски знакомому с вопросами организации подводных работ совершенно ясно, что капитан Брайндт нарушил при их проведении все, что только можно. Так, все его водолазы одновременно работали на глубине, их никто не страховал, и, следовательно, некому было и прийти им на помощь. Впрочем, возможно, Брайндт просто был вынужден пойти на эти нарушения из-за требований Базиля Захарова максимально форсировать работы на «Хэмпшире». К тому же, выйдя на «финишную прямую» и увидев реальные золотые слитки, водолазы сами потеряли всякую осторожность и старались как можно скорее опустошить подбашенное отделение «Хэмпшира».
После возвращения экспедиции Брайндта британское Адмиралтейство навсегда запретило все работы на «Хэмпшире», официально объявив его местом воинской славы. Известие о трагедии с водолазами, работавшими на «Хэмпшире», в Англии восприняли как подтверждение того, что трогать затонувшие корабли, на которых погибли люди, вообще нельзя.
Для англичан интерес к тайне гибели крейсера «Хэмпшир» столь же велик, как у нас России к тайне гибели линкора «Императрица Мария». Все новые и новые поколения историков стараются найти ответы на волнующие вопросы, но, несмотря на все их усилия, тайна гибели «Хэмпшира», как и тайна гибели «Императрицы Марии», остается нераскрытой.
Что касается золота «Хэмпшира», то оно так и осталось навечно в распоряжении сэра Китченера и сомкнувшихся над ним волн.
ЗАБЫТАЯ ТРАГЕДИЯ СЕМНАДЦАТОГО ГОДА
Ужасна смерть была… о ней лишь вы молили,
Прощаясь и спеша страданья прекратить, —
С слезами на глазах товарищей просили
Друг другу пулю в лоб немедленно пустить…
Эта трагедия остается не известной для России и сегодня, как оказалась преданной забвению в далеком от нас 1917 году. Подводная лодка Балтийского флота АГ-15 погибла в результате катастрофы 8 июня 1917 года вместе с 18 членами своего экипажа. Как это обычно бывает, в этой истории, в той давней трагедии в единое целое сплелись преступная халатность и невероятный героизм, отчаяние и надежда.
Россию било в лихорадке революций. К лету 1917 года уже пала Рига, фронт медленно катился к Петрограду. Армия не желала больше воевать до «победного конца». На лето планировалось контрнаступление, но особых надежд на его победный исход не было. Солдаты большую часть времени митинговали. Не спасали положения и учрежденные «батальоны смерти» из георгиевских кавалеров. Не простой была обстановка и на Балтийском флоте. Уже остались позади массовые убийства офицеров в дни «великой бескровной» Февральской революции, героический Брусиловский прорыв и подвиг канонерской лодки «Сивуч» в Рижском заливе. Корабли Балтийского флота еще выходили в море, но митинговали на них, пожалуй, еще больше, чем в армии. Это было безумием, но изменить ничего уже было нельзя. Разумеется, матросы, проводящие все свободное время на бесконечных митингах и заседаниях, служили уже далеко не столь прилежно, как при «проклятом царизме». Халатное отношение к службе рано или поздно, но должно было неминуемо привести к трагедии, и это случилось.
С началом Первой мировой войны оказалось, что, несмотря на все усилия в России, по существу, нет подводного флота. Те немногие подводные лодки, что находились в составе Балтийского и Черноморского флотов, могли рассматриваться если не как музейные экспонаты, то как сугубо учебные корабли. Выпускать их в боевые походы было равносильно самоубийству. Несмотря на это, балтийские субмарины честно несли дозор на входе в Финский залив. Немудрено, что в первые годы войны никаких побед у балтийских подводников просто не могло быть. Однако все должно было измениться с вводом в строй новых подводных лодок типа «Барс». Но заложенных на отечественных верфях новых субмарин было уже явно недостаточно для все более увеличивающихся масштабов подводной войны. И тогда было принято решение о закупке у союзников первой партии в пять субмарин только что начавшей строиться серии подводных лодок типа АГ («Американский Голланд»).
Американская сторона обязалась построить лодки на своей верфи в Ванкувере и доставить в разобранном виде во Владивосток. Окончательная сборка предполагалась на заводе «Ноблесснер». МГШ признал целесообразным приобретение лодок этого типа. Однако, учитывая, что завод «Ноблесснер» в указанный период строил подводные лодки типа «Барс» и не справлялся с установленными сроками, по результатам проведенного конкурса сборка американских лодок была поручена Балтийскому заводу. Контракт на поставку первых пяти лодок был заключен 18 августа 1915 года. Это были лодки системы «Голланда» типа «602-F». Сдача первых трех лодок планировалась в апреле, двух остальных — в мае 1916 года.
Во Владивосток лодки были перевезены на трех пароходах. Из Владивостока секции лодок были перевезены по железной дороге в Петроград, на Балтийский завод.