И подобно совету «И цзин», наблюдаемые андскими жрецами-астрономами астрономические образцы предоставляли возможности для понимания того, как могли люди наилучшим образом служить великой гармонии. В 200 году до н. э., при открытых мостах между мирами, послание должно было предвещать времена больших возможностей. Сочетание событий в 650 году н. э., напротив, предсказывало напряженность вследствие дисгармонии уровней. В мифах о потопе крестьяне, ставшие небрежно относиться к священной природе жизни и переставшие прислушиваться к голосу своих собственных пакос, внезапно осознали надвигающееся бедствие и ради того, чтобы пережить невзгоды, сами вернулись к древним обычаям. Историческое доказательство такой линии развития мы находим в сословной системе. Крестьянство выжило, избежало катастрофы после Уари путем совместного использования земли (в духе взаимности) и сохранило автономное право самому выбирать своих руководителей и культовые обычаи.
События, начинающиеся в 650 году н. э., похоже, предвещались в сфере механистической астрологии, в которой «посвященным в курс дела» стало «легко» интерпретировать небесный рисунок. Образ и без того весьма грозного бога становился еще более грозным соответственно тому, как на небеса проецировалось своеволие человечества. Рассмотрение альтернативных толкований небес уступило место ощущению неизбежности.
На смену попыткам постижения смысла настоящего пришла механистическая астрология, искусство предсказания. Поскольку первоначальные границы, отводившиеся использованию астрономических наблюдений, рухнули, то первостепенным занятием жречества воинов стало не столько приспособление, сколько управление. Окончательно это изменение было завершено инками, которые, сочтя астрономические образы не отвечавшими их вкусу, решили попытаться заменять сами эти образы.
Тем не менее не следует упускать из виду то обстоятельство, что Инки предсказали событие масштаба конкисты и что уарочирийские жрецы-астрономы хорошо осознавали также неизбежность открытия такой «дыры во времени». В действительности рассуждение, которое привело к инкскому пророчеству, было скорее всего следствием устрашающего образа, который, за неимением более подходящего слова, можно было бы назвать «объективным» в том смысле, что он на самом деле имел место. Главные датировки периодов андской археологии, определенные радиоуглеродным методом и керамической стратиграфией, с большой точностью совпадают с моментами катаклизмов конца света — пачакути, которые отмечают и андские мифы. Кроме того, андская мифология и археологические данные находятся в полном соответствии в отношении существенного содержания таких центральных моментов и следовавших за ними веков, за исключением лишь того, что во многих случаях андская мифология проявляет большее понимание их динамики, чем способна обеспечить археология. Это сравнение создает возможность сформулировать любопытное утверждение о факте, основанном исключительно на археологических данных, один из которых, однако, был также хорошо известен инкам из их собственной мифологической базы данных: начиная приблизительно с 200 года до — н. э. андское общество подвергалось фундаментальным преобразованиям всякий раз, когда солнце солнцестояний входило или выходило из Млечного Пути. Кроме того, сближения Сатурна и Юпитера с периодичностью в восемьсот лет также происходили на фоне Млечного Пути в то же самое время, когда осуществлялись крупные социальные преобразования на земле.
Западному мышлению, непривычному к анализу этих сопровождающих историю образов, все это представляется совпадением. Для андских же жрецов-астрономов оно было доказательством синхронности, одновременного вступления на сцену важных образов на разных уровнях. Напрягая воображение, мы, современные люди, могли бы породить чуточку сочувствия, к тем людям, которые «растрачивали себя» на метафизические предположения. Мы могли бы даже ощутить маленький шок, узнав, что сближение Сатурна и Юпитера, регулярно происходящее с периодичностью в восемьсот лет, состоялось как раз в 1444 году, усилив предчувствие Пачакути Инки и жрецов-астрономов, что андский мир снова балансировал на грани потопа. Мы могли бы, далее, изумиться предсказанной инками специфической синхронности в небесах, если бы заметили, что астрономические события, описываемые наряду со смертью Солнца-Царя в «Эпитафии по инкам», по еще одному совпадению начались как раз накануне прохождения солнцем своего зенита над Куско, в тот момент, когда Империя Инков тоже пребывала в зените, но ее могуществу уже было предопределено пойти на убыль[129]. Лежащие в основе андской мифологии умение и желание наблюдать и запоминать на протяжении двух тысячелетий повторяющееся тройное сближение планетарных, прецессионных и исторических событий поистине впечатляют. Но свидетельствует ли это о необыкновенной духовной восприимчивости или же о повышенной внушаемости людей от занятия историей? Не принимать в расчет пророчество инков как «самоисполняющееся» — значит недооценивать способность андских шаманов к восприимчивости и, конечно, недооценивать решение европейцев завоевать новые миры.
129
1 февраля по юлианскому календарю, когда начинаются описываемые в мифе события, соответствует 12 февраля по григорианскому календарю, накануне прохода солнцем своего зенита прямо над Куско, то есть накануне одного из двух дней в году, когда на данной широте от солнца в полдень не образуется тени.