Огромное потрясение, вызванное открытием прецессии, в полной мере отразилось в таком же потрясающем образе (кастрировании), призванном увековечить память об этом событии. С незапамятных времен человечество целую вечность жило в великом цикле времен года, будто пребывая в райской невиновности. С осознанием, что прошлое происходило под другими небесами, пришел и неизбежный вывод о том, что это «настоящее», прежде понимавшееся как вечно повторяющийся цикл, также пройдет. Именно здесь началось Время. Отныне и навсегда часы были запущены. Круг в конце концов приобрел начало, отныне для настоящего на небесном своде появилась отметина, расположенная на эклиптике в точке ее соединения с небесным экватором. Теперь разные объекты, вселенские родители — Уран и Гея, в равноденственном совокуплении, живот к животу, экватор к эклиптике, перемалывающие Мировые века, — возникли (были осмыслены) как раз в момент появления их собственного результата. Времени («Хроноса, который есть Кронос»).
Не потребовалось никаких особых исследовательских подвигов, чтобы обнаружить это предание также и в Америке. Бирхорст подробно пересказал его североамериканскую версию:
«В большом цикле ирокезских мифов, например, представлялось, что докультурное состояние существовало в мире наверху, которое, как говорилось, было невестой, соблазненной драконом. В результате ее соблазнения небеса открываются и ее ноги оказываются «свисающими в пропасть»; поскольку она соскальзывает в реальный мир общества и культуры, сам змей передает необходимое зерно и домашнюю утварь… Ирокезский составитель Ритуала Соболезнования, наблюдая серьезное нарушение социальной этики, возвращается к происхождению мифа и предупреждает о будущем времени, когда «ноги людей», подобно ногам первой невесты, «будут свисать над пропастью оторванной земли…»
Как и в греческом мифе об Уране и Гее, закат докультурной наивности («хаоса») происходит в момент разделения неба и земли. Время начинается с культуры, точнее, с сельского хозяйства и сопровождающих его инструментов, самым выдающимся из которых является календарь. Отделившаяся таким образом от неба «земля» — это, конечно, «небесная земля», творение самого времени, чьи параметры очерчивают звезды, восходящие гелиакически во время солнцестояния и равноденствия. И как и все сотворенные вещи, эта «земля» — конечна во времени, как это предсказывали и ирокезский миф, и андский пако.
Поскольку разделение «земли» и неба представлялось как разделение половое — как отделение друг от друга Урана и Геи или как соблазнение ирокезской девы, падающей с неба на «оторванную землю» — «главная движущая сила», Сатурн, часто изображается гермафродитным, как это подобает творцу своих собственных родителей, двух из одного. Он — это «мужчина-женщина» «Оракула Кроноса» из «Великого Магического Папируса Египта», документа, который не случайно рекомендует вызывать бога вращением мельницы.
У истоков всегда маячит мельница, безусловное обозначение метаязыка. Астрономический смысл образа мельницы уже был описан, но почему владелец, создатель и работник этой мельницы должен идентифицироваться с планетой, — это требует дальнейшего объяснения. Как могла эта планета, ограниченная пределами эклиптики, «перемещать» ось небесной сферы во времени?
Для начала можно было бы отметить, что «Семь Риши» ведийской традиции иногда идентифицируются как семь светил эклиптики — Солнце, Луна и пять видимых планет, а иногда как семь звезд Большого Медведя, нашей Большой Медведицы, прилежно вращающиеся вокруг Полярной звезды. Такую формулировку можно понять только одним из двух способов: либо авторы таких повестей безнадежно ошибались, либо перед нами термины — то есть компоненты метаязыка, дающие пользователям средства установления отношений, которые по своей природе являются не кинетическими, а скорее связаны с измерением времени.
Сатурн «управляет» мельницей — образ, от которого может отсчитываться прецессионное время — потому, что в качестве самой близкой к неподвижным звездам планеты, обладающей самым длинным орбитальным периодом, он снабжает мифотворцев средствами проверки их собственных данных. Дар Сатурна человечеству — это меры времени. Поэтому собранный Проклом мистический фрагмент категорически утверждает, что Сатурн обеспечивает «все меры всякого творения». Как небесный объект, за которым закреплена изначальная роль «дарителя мер», Сатурн считается богом-творцом, божественным императором, первоисточником исключительной мудрости. В Китае он является Желтым императором, Ши Хуан-цзы, который «повсюду установил порядок для Солнца, Луны и звезд», — формулировка, столь созвучная андским представлениям о Виракоче, что она не требует дальнейшей разработки.