Заключив, что Виракоча представлял на одном уровне Владыку Времени/Сатурна, я надеялся, что окажется возможным найти доказательство такого образа в резьбе в Тиауанако. Однако по мере изучения этого лица я начал понимать, что имелся ряд очевидных противоречий, которые я никак не мог примирить. Например, в Андах Солнце и Луна воспринимались как мужчина и женщина. Поэтому ввиду скрупулезного внимания к равновесию противоположных, с точки зрения пола, сил в андском космосе, а также ввиду того, что эксперты по иконографии идентифицируют лучи от головы как солнечные, из этого должно следовать, что собственно кошачье лицо является лунным. Но эта логика не воплощена в диаграмме Пачакути Ямки, где град-кошка, называемый чоккечинчай, хотя и помещен на стороне Луны, находится на несколько уровней ниже, напротив молнии.
Еще один источник путаницы находится в этнографической записи, где нет ясного указания на то, как примирить идею о лунных ассоциациях с кошкой, которая в инкские времена была наиболее очевидным символом мужчин-воинов Солнца. Зуидема, например, проследил рассказы о том, как Инка Пачакути получил в подарок шкуру льва (пумы) в войне против чанков, и те же самые шкуры появлялись в церемониях обрядов посвящения молодых воинов. С другой стороны, на что также обратил внимание Зуидема, имеется вполне достаточно свидетельств, что во время конкисты кошка как животное почиталась хранителем и стад, и зерновых культур в обрядах, связанных с лунным календарем. Мыслились ли эти последние кошки как самки? Иногда кошки выглядели самцами, а иногда — самками, временами — лунными, возможно, в другие времена — солнечными, а потом — метеорологическим явлением. Ясно, что мне не хватало решающего элемента для примирения этих противоречий.
На время я решил, что кошачье лицо тиауанакского Бога Ворот должно представлять луну, хотя в то же время у меня не было никакого объяснения упомянутых аномалий и никакой четкой проверки андской идентичности Луны и кошки. Мои соображения при создании этой временной идентификации основывались на пяти видах информации. Прежде всего солнечное затмение представлялось во времена конкисты в образе ягуара, пожирающего Солнце, — «факт», который имеет законченный смысл, если Луна — это ягуар. Во-вторых, при гермафродитной природе Виракочи логично было бы только то, что солнечные лучи от его головы были бы уравновешены лунным обозначением — то есть кошачьим лицом.
В-третьих, казалось вероятным, что вид Бога Ворот символизировал слияние солнечного и лунного календарей в полномасштабном обслуживании земледелия. Недавние этнографические исследования показали, что у горящих на кечуа крестьян сохранились обширные древние знания о севе. Эти знания предполагают сев по фазам луны, чтобы обеспечить максимальное прорастание — клубни в полнолуние, зерновые и бобовые при прибывающей луне.
С точки зрения людей, для которых главным источником пропитания является земледелие, проблема с лунными календарями состоит в том, что двенадцать лунных циклов насчитывают около 355 дней, так что каждый третий год приходится прибавлять тринадцатый лунный месяц, чтобы сохранять время соответствующим Солнцу. В Андах эта корректировка особенно опасна для кукурузы, чей сельскохозяйственный сезон как раз сжат между губительными холодами. Во времена инков решение, добавлять ли дополнительный месяц, принималось в сентябре, в начале сезона дождей и посевов, в лунном месяце. Койя Райми, «Фестиваля царицы», жены Инки и земной представительницы луны. Наконец, как уже отмечалось, для практических целей точность солнечных календарей — это в значительной степени функция наблюдения гелиакического восхода звезд. В этом смысле солнечно-лунное лицо Творца символизирует «сотворение солнца, луны и звезд», в смысле слияния солнечных и лунных календарей в обслуживании земледелия.
Четвертый повод подозревать, что кошачье лицо Бога Ворот представляло Луну, связан с градом слез, текущим из кошачьих глаз. Как говорилось выше, рисунок Пачакути Ямки также привлекает внимание к значению этого метеорологического явления. Молния и град, эти интенсивные метеорологические явления, которые изображены на рисунке Пачакути Ямки на том же уровне, что и мужские и женские компоненты погоды, будучи неприятными для охотника, могут означать буквально бедствие для земледельческого народа. Лицо Бога Ворот выражает не только зависимость людей от их божества, чтобы ограничить разрушительные последствия ненастной погоды, особенно града, но также ассоциацию между кошкой и осадками. Эта связь интересна ввиду широкого распространения в Америке ассоциации между луной и дождем, а другая связь на рисунке Пачакути Ямки отражена между градом-котом и весной, из которой он возникает, а также между дождливым сезоном и луной. По сей день андские крестьяне считают град-кота, ккоа — «изображаемым с идущим из его глаз градом» — животным, с которым надо считаться.