Разочарованный П.М. Леонтьев делает категорический вывод: это не Танаис. Но тут ему доносят: нашли осколки мраморной плиты с надписью. Потом — другую надпись.
Сомнения исчезли. Да, оказалось, Танаис был такой, и только такой. Плита была вделана в стену башни и найдена под землей, среди обломков этой самой башни, в разва линах. И надпись на плите гласит: восстановлена башня и часть стены во времена царя Котия III, восстановлена в таком-то г. стараниями такого-то.
Радость открытия — радостью, но разочарование осталось. И Павел Михайлович, размышляя о том, почему ожидания и действительность так сильно расходятся, хватается за спасительную мысль: ведь Страбон написал, что тот, прежний Танаис был разрушен боспорским царем Полемо-ном в самом конце I века до н. э. Значит, этот Танаис, город, рожденный лишь в I веке н. э., взял от прежнего только имя. "Уже одна кладка стен из необтесанных камней и чрезвычайно небрежная вполне убеждает, что тот Танаис, развалины которого мы имеем в Недвиговском городище, не только не есть греческий город хорошего времени, но и вообще не есть чисто греческий город. Греки никогда, даже в византийское время, не строили так дурно…" — написал потом Павел Михайлович. Это не тот Танаис, не полемо-новский. О послеполемоновском Танаисе не говорит ни один древний автор. И хотя раскопки доказали, что он все же существовал, следует думать, что тот Танаис, который был разрушен Полемоном, был где-то в другом месте.
И Леонтьев засел опять за чтение древних авторов — Страбона и Птолемея. Павел Михайлович принялся систематизировать все свои знания о древностях Нижнего Подо-нья. Затем он переправился через Мертвый Донец и внимательно осмотрел все то, что осталось не изученным Стемп-ковским в его поездке в 1823 г. А это — курганы "Пять братьев" в окрестностях станицы Елисаветовской и прилегающие к ним территории.
Археолога ждал успех на этом поприще: он нашел неизвестное городище! По площади оно превышало Недвигов-ское и было обнесено двойным валом. Он сделал пробные раскопы. Они, конечно, не доказали, что вновь обнаруженное городище и есть дополемоновский Танаис, но там Павел Михайлович обнаружил черепки амфор, другие греческие вещи, а также мелкие золотые и серебряные украшения.
Отчитываясь о проделанной работе, Леонтьев не утверждает категорично, что нашел первый Танаис, но оставляет для этого заключения вполне реальную возможность.
И ровно на сто лет порождает заблуждение о двух Тана-исах! Танаис, открытый в Недвиговке Стемпковским и раскопанный Леонтьевым, ученые окрестили Танаисом Младшим.
В 1867 г., через 12–13 лет после раскопок Леонтьева, Императорская археологическая комиссия решила возобновить изучение Недвиговского городища. Раскопки возглавил представитель комиссии барон фон Тизенгаузен.
Впрочем, копать он должен был не столько в Недвигов-ке, сколько… все в тех же курганах, чтобы добыть новые драгоценности и "высокохудожественные изделия древних мастеров" для Императорского Эрмитажа.
Владимир Густавович Тизенгаузен позже прославился именно находками в курганах. А еще он был одним из ведущих специалистов по восточным монетам, написавшим по этой проблеме несколько книг. Он раскопал богатые курганные погребения "Семь братьев" недалеко от Анапы.
В Недвиговке же Тизенгаузену вместо золотых украшений попадались то каменные грузила рыбаков, то примитивные зернотерки, то столь же примитивные горшки из черной глины… Прежде всего сам считая свою работу полной неудачей, Владимир Густавович лишил науку подробного отчета об этих раскопках, потому что в сводном отчете Археологической комиссии, скрупулезно переписав чужие отчеты, своему уделил всего несколько строк.
Не обошлось и без курьезов. В конце 1860-х гг. при строительстве участка железной дороги Ростов — Таганрог рабочие, занимавшиеся ломкой камня в районе Недвиговки, но ничего не знавшие об археологических раскопках Тана-иса, открыли его заново. Сообщение об этом появилось в 1869 г. в "Донских новостях", а затем и в петербургских газетах. Там говорилось о гигантском подземном ходе, который вел то ли на ту сторону Дона, то ли в Азов. Говорилось также о кладе, состоявшем из нескольких фунтов золотых монет и золотого венка.
Председатель Археологической комиссии граф С.Г. Строганов имел по этому поводу переписку с наказным атаманом Войска Донского М.И. Чертковым. Чертков, в свою очередь, направил в Недвиговку с проверкой директора новочеркасской гимназии Робуша и художника Ознобишина.
Те и впрямь доставили в Новочеркасск обнаруженные при камнеломных работах танаисские надписи, а на месте обследовали "подземный ход", оказавшийся водостоком из города в реку. Слухи о золоте тоже оказались преувеличенными настолько, что их можно было считать чистым враньем.
Тем не менее, зная, что слухи не возникают на пустом месте, Археологическая комиссия опять шлет своего представителя, которым стал Петр Иванович Хицунов, проживавший тогда в Таганроге и уже проводивший раскопки в Крыму и в Тамани, с поручением исследовать Недвигов-ское городище и "другие древности Дона". Комиссии, шедшей на поводу у алчных правителей, опять захотелось золота для Эрмитажа.
С подземного хода Хицунов и начал. Сделал тот же вывод, что и Робуш: это был канал для сточных вод, спускаемых из города.
Если говорить о конкретных результатах раскопок, проведенных Хицуновым, то он обнаружил множество новых надписей, которые и были отправлены (общий вес 44 пуда 10 фунтов) в пяти больших ящиках в Петербург. Кстати, по только что открытой железной дороге.
Петр Иванович «отличился» перед прежними раскопщиками тем, что раскопал каменную печь для обжига керамической посуды. Но не зарисовал и не начертил ее.
Раскопки в Недвиговке приостановились на неопределенное число лет. С 1870 г. до самого послереволюционного времени, когда все памятники древности были объявле ны народным достоянием, находящимся под охраной советского закона, в течение 50 лет местные жители растаскивали городище на собственные нужды и кто во что горазд. В Недвиговке, как грибы, росли свежеотстроенные сараи, кухни и даже жилые дома. Многие камни пошли просто на фундамент под новое строительство.
Потом, до революции, всплеск интереса Археологической комиссии к Танаису возник всего один раз. Это произошло после того, как жители раскопали некрополь и обнаружили богатую могилу. В ней нашли серебряный сосуд, золотую гривну (шейное украшение) и золотой венок. Это было в 1908 г. Археологическая комиссия тут же поручила известному археологу Николаю Ивановичу Веселовскому немедленно начать раскапывать некрополь Танаиса.
Веселовский копал в 1908 и в 1909 гг… Ничего интересного для комиссии и императора Николай Иванович не откопал. Впрочем, с научной точки зрения, Н.И. Веселовский добыл интересные результаты.
После 1909 г. раскопки прервались почти на 50 лет. В 1950-е гг. советские археологи под руководством Д.Б. Ше-лова добыли новые данные, позволившие написать экономическую, политическую и культурную историю Танаиса.
История города разбивается на три четко прослеживаемых по археологическому материалу этапа. Первый этап — вв. до н. э.; второй этап — вв. н. э.; третий этап — последняя треть IV в. — начало V в. На рубеже первого и второго этапов город был не разорен, а все же разрушен бо-спорским царем Полемоном. Так и не выяснено, за что же все-таки Полемон разрушил Танаис. Город исправно расплачивался с боспорским царями, и проблем с Пантикапе-ем у него не было. И вдруг — с Танаисом случается то, что вообще очень редко происходит, ибо произошло от "своего" царя. В истории мы найдем немного примеров подобного отношения правителя к «своему» городу.
Ну, допустим, в русской истории есть такая страница с сожжением Новгорода Иоанном Грозным в 1570 г. Однако, как выясняется, Новгород, практически два с половиной века бывший почти независимой республикой внутри феодального государства, действительно «добился» от царя такой участи (не станем сейчас оценивать, кто из них был прав). Наказав Новгород и ликвидировав его права, мешавшие централизованной московской власти, Иоанн Грозный установил на Руси единый и неделимый порядок. Здесь все трагично, но ясно. А за что же сжег и разрушил Танаис Полемон?