— Хотя, должен вам признаться, мы, англичане, всегда недолюбливали и подозрительно относились к немцам — нашим противникам в двух мировых войнах, но все же на протяжении этих лет отношения между нашим семейством и семейством Мюллеров, владельцев «Биохима», были всегда самые дружественные.
— Но я слышал, что и Антони и Чарльз Смит погибли при невыясненных обстоятельствах, — решил немного изменить ход разговора инспектор.
— Да, уже скоро почти сотня лет, как наше семейство преследует злой рок. У Антони не было детей, а у Чарльза остался сын, наш с Бенджи отец, Франклин Смит, который пошел по стопам отца и в конце тридцатых годов, перед самой войной, стал директором «Ориент бэнк». Он прошел через все эти беспорядки сороковых годов, стал свидетелем распада Британской империи. Сразу после провозглашения независимости он перенес главную контору «Ориент бэнк» из Анандпура в новую столицу.
На личном фронте дела у него были менее удачны, чем в сфере бизнеса. В 1933 году при родах умирает его первая жена.
Спустя год отец женится на Мэри Хьюз, учительнице из местной школы для англичан, которая стала матерью Бенджамина. Но, к сожалению, местный климат ей становится противопоказан, и она, по совету врачей, уехала вместе с сыном в Лондон. Отец проводил лето в Англии, а зимой возвращался в Анандпур. Так продолжалось почти четыре года. Потом началась война, и отец застрял надолго здесь. После окончания войны он уехал в Англию и почти пять лет жил безвыездно там.
В его отсутствие дела в «Ориент бэнк» пошли не лучшим образом, и отец вынужден был в начале 50-го года вернуться. Помню, что тогда с трудом узнал его — так он за эти годы изменился, стал каким-то нервным, вспыльчивым. Лето он провел здесь, в Анандпуре, а жара в тот год была такая, что почти все реки пересохли. Все это, вероятно, сказалось на его психике, и в декабре того же года, почти на самое рождество, с ним произошло несчастье.
Меня тогда срочно отослали в Англию, где я встретился с Бенджамином. Затем колледж, университет, стажировка в «Барклейз бэнк». Бенджамин же сначала решил стать биологом, кончил университет, стал магистром биологии, но потом заинтересовался общественными науками, стал одним из немногих биосоциологов — нового направления в науке, исследующего развитие человеческого общества под углом зрения общей эволюции природы.
В начале 60-х годов наши пути разошлись. Я решил возвратиться на свою родину — да, как ни странно, я всегда считал эту страну своей родиной, ведь я здесь родился. Начал работать в «Ориент бэнк», а Бенджамин остался в Англии. Тогда он вдруг захотел сделать политическую карьеру, вступил в клуб молодых лейбористов, даже выдвигал свою кандидатуру на местных выборах, а затем весь ушел в исследовательскую работу.
В начале 70-х годов Бенджамин первый раз приехал сюда, ему нужно было собрать материал для какого-то научного исследования, поехал в Анандпур, да и застрял там почти на всю зиму. Я, по правде говоря, после гибели отца хотя и ездил по делам в этот город, но так ни разу и не побывал в своем прежнем доме — очень сильно было то юношеское потрясение. Вернулся он почти через два месяца и сразу же уехал, вернее улетел, в Англию. Лет шесть мы с ним снова не виделись. Затем встретились в Лондоне. Брат работал ассистентом профессора в одном из университетов, снова занялся каким-то исследованием. Мы тогда долго беседовали с ним, часто спорили чуть не до хрипоты. Его тогда почему-то очень интересовали связи между крупнейшими корпорациями и банками мира. Бенджамин сказал, что намерен на длительное время приехать ко мне, поработать в архивах. Действительно, зимой того же года он вновь приехал сюда, поселился в этом особняке и с тех пор почти безвыездно жил здесь. Я помог ему пробиться к архивам — дело это было, как вы понимаете, достаточно непростым.