Знаете, Бенджамин привык к английским порядкам. Там, в Англии, по закону через 30 лет все государственные архивы полностью рассекречиваются, и любой может в них копаться, как в старом белье. Здесь же пришлось приложить немалые усилия, чтобы Бенджамин смог получить доступ к архивным документам. К сожалению, не могу точно назвать тему его исследования, его интересовало многое: и история Ост-Индских компаний, и документы о деятельности иностранных корпораций и банков, и сведения о каких-то мистиках. Я замечал, что он с каждым днем становится все более поглощен своими изысканиями, и знал, что к добру это не приведет. Я пытался его отвлечь, и мне, кажется, это удалось — он познакомился с Кэтти, певицей из кабаре.
Но месяца два тому назад он съездил вновь в Анандпур, и, когда вернулся, его словно подменили. Стал каким-то раздражительным, замкнутым. Потом этот скандал с бывшим любовником его певички. Короче, в последнюю неделю он не выходил из своего кабинета.
В дверях, предварительно негромко постучав, показался слуга и вопросительно посмотрел на хозяина кабинета.
— Да, пора, наверное, нам и перекусить. Что у тебя там есть, Махмуд, завози. — Банкир сделал жест слуге-чокидару.
Слуга исчез за дверью, а затем вновь появился, катя за собой столик с посудой, накрытой розовыми салфетками.
— Не знаю, как вы, — обратился к Виджею банкир, — а я ужасно сегодня проголодался. Прошу к столу.
Он снял с блюд салфетки, подал инспектору приборы и тарелку с нижней полки передвижного столика. Инспектор, ощутив запах хорошо приготовленной пищи, вспомнил, что сегодня с утра, кроме тех двух бутербродов в кафетерии, ничего во рту не держал, и последовал приглашению банкира.
Через четверть часа слуга откатил от кресел столик с едой и удалился с ним за дверь. Банкир вновь налил в стаканы виски, и беседа продолжилась.
— Теперь можно хорошенько расслабиться. Вы ведь сейчас не на работе, — взяв стакан с виски в руки, сказал Вилли Смит.
— Да нет. У меня такая служба, что я постоянно на работе, — ответил Виджей, чувствуя, что больше не следует увлекаться спиртным — ноги отяжелели и потянуло ко сну.
— Хорошо понимаю вас, господин инспектор. Вам, конечно, нравится ваша служба?
— Пока нравится, — не понимая, куда клонит банкир, ответил Виджей.
— А что означает это ограничение — пока? — не отставал тот.
— Пока мне дают более или менее свободно работать, а не используют просто как ищейку на длинном поводке, заставляя идти только туда, куда угодно хозяину.
— Так мы все в какой-то степени ходим на поводке. Только у одних он настолько короткий, что шеей не пошевелишь, а у других, наоборот, — полная иллюзия свободы, — рассмеявшись сказал банкир.
Виджей понял, что сейчас, когда хозяин кабинета уже достаточно размяк и склонен к философии, самое время для наступательных действий.
— А вы полностью уверены, что ваш брат Бенджи сам ушел из жизни? — Виджей посмотрел банкиру прямо в глаза. Он заметил, что в лице банкира что-то переменилось, напряглось.
— Не понимаю вашего вопроса, инспектор. Что, разве есть основания предполагать нечто другое? — спросил банкир.
— Да, господин Смит, экспертиза неопровержимо свидетельствует о том, что ваш брат был убит той ночью, а не покончил жизнь самоубийством.
Банкир вскочил с дивана, заходил мелкими быстрыми шажками по комнате.
— Представьте — я чувствовал какое-то напряжение в доме и поэтому не хотел уезжать в тот раз. Но дела в провинции складывались так, что мне просто необходимо было уехать. Вероятно, есть все-таки у человека дар предчувствовать события.
— А вы не в Анандпуре были, господин Смит?
— Нет. Почему вы так спрашиваете? Я был в Бееруте. Но какая теперь разница. У вас есть подозрения, кто убил Бенджамина? — Банкир снова сел на диван.
— Ведется следствие, и поэтому пока я вам ничего не могу сказать. Кстати, вы поручали своему секретарю просмотреть бумаги своего брата?
— Конечно, нет! — Голос банкира стал ледяным.
— Тогда, значит, он по своей инициативе копался в столе покойного, — как бы рассуждая про себя, проговорил инспектор. — А где ваш секретарь находится сейчас? В столице?
— Нет, я послал его в Анандпур, в наше семейное имение — хочу продать его. Раньше Бенджамин был против, а сейчас оно никому больше уже не нужно.
Про себя инспектор удивился такой торопливости — ведь похороны Бенджамина Смита были назначены на послезавтра: к чему такая спешка?
— Простите за вопрос — но вы не знаете, оставил ли ваш брат завещание? — поинтересовался инспектор, внимательно следя за реакцией банкира.