От Дестри требовалось постоянное умственное усилие, чтобы дать название всему, вызывающему вопросы. Иногда она должна была напомнить себе, что нужно спешить и побороть желание остановиться — объясняя чужаку назначение той или иной травки, на которую ему указывал инстинкт. Поднявшийся ветер засыпал их лепестками цветов, и жрица поняла, что приближается буря. Им следует найти укрытие, потому что весенние грозы могут обрушиться, безо всякого предупреждения, бурными потоками воды.
Они наткнулись на бурелом: дерево, вырванное с корнем вихрем, было когда-то поистине гигантом. Дестри сбросила с плеч суму, расчистила от травы и сухостоя место у поросшего древесными грибами ствола. Грук не нуждался в подсказке, он помогал ей, и сам натаскал мелкой поросли, чтобы свить из неё крышу. Они не могли подняться во весь рост в этом импровизированном жилище, но у них получилось укрытие, и как раз вовремя.
Буря разразилась на закате, и они теснее прижались друг к другу. Вождь вжался между ними, жуя дорожную лепёшку и глядя на стену дождя снаружи.
— Куда идти? — мысленный вопрос Грука прервал беспокойный ход мысли Дестри, которая волновалась, что одна стена кумирни явно не выдержит этого натиска.
— Эскор, — сказала она вслух, а потом сообразила, что это слово ничего не значит для её спутника. Она попыталась мысленно изобразить страну, о которой слышала — удивительную колдовскую землю, полную остатков множества странных народов, которая вроде бы связана со Светом, но в которой есть ещё уголки, заполненные Тьмой.
— Оттуда — домой?
Дестри знала, что не может ничего обещать. Он ведь не ребёнок, к тому же, несмотря на свой вид, он не является животным, интеллект которого слабее человеческого. Ему нужна правда, потому что только правда может быть основой доверия.
— Там есть, — она медленно формулировала свои мысли, держа руку на мягкой шерсти Вождя как на связующем звене, способном усилить мысленный посыл, — те, кто знает гораздо больше меня. Если есть для тебя способ вернуться — они скажут.
Великан слегка отвернулся — ей было видно лишь, что он смотрит на дождь. Следующее его мысленное послание удивило её, потому что не было связано с его возвращением через врата.
— Это богатство — добрая земля. Алатар должен её любить сильно, — она скорее почувствовала, нежели увидела, как его рука пробежала по одному из прутьев, поддерживающих убежище. — Однако… он так надолго замолк, что ей показалось, что нить связи между ними оборвалась. Но он повернулся к ней, и глаза его были как светящиеся диски в темноте.
— Нет здесь стражника — некому слушать, некому помочь, некому бороться…
— Бороться! — она удивилась. С чем привык бороться в своих лесах этот громадный человекоподобный, ходящий сейчас возле неё?
— Эта колдунья, что берет, но не даёт… — было видно, что он пытается найти способ объяснить. Казалось, ему трудно поверить, что она не поняла, что он имеет в виду.
— Нет такой земли, где бы не было врагов, — нашла Дестри единственный подходящий ответ. — И я должна признаться, в землях, куда мы направляемся, полно злых сил. Там всё время нужно быть настороже.
— Это и есть моё ремесло, — признался он. — Потому что я есть стражник, и никакая земля, на которой что-то растёт, не может быть для меня совсем чужой.
Она с трудом боролась со сном и задремала. Когда Дестри пробудилась, то увидела в утренней дымке все ещё сидящего на корточках Грука, который через отверстие их пристанища так пристально смотрел на окрестности, что ей почудилось, будто он пытается каким-то странным образом установить с наружным миром связь.
Гроза оказала им одну услугу: она явно задержала погоню и смыла следы. Жрица надеялась, что даже Фосс не сможет обнаружить хоть малейший след.
Дни шли своей чередой, похожие один на другой. Они все лучше узнавали друг друга. Дестри в немом почтении смотрела на гигантского спутника, когда тот противостоял пятнистой древесной кошке, со всей яростью, свойственной её роду, защищавшей котят.
Он встал на колени перед животным, готовым к прыжку, и, исторгнув из горла глубокий нежный звук, похожий на мурлыканье Вождя, положил перед ней ящерицу, одну из тех, что грызут деревья и которую только что долго выколупывал из коры дерева.
Кошка рыкнула, но не издала боевого клича. Она проползла вперёд, с быстротой молнии подцепила ящерицу лапой за толстое брюхо, и тут же исчезла с добычей.
Ещё Дестри видела, как Грук стоял в ручье в ярком утреннем свете, отложив в сторону золотой пояс с тяжёлыми погремушками, дорожным инструментом, молниеносным движением, которое она наблюдала раньше у длинноклювых журавлей, выхватывал из воды рыбу, съеденную потом за завтраком.