- Ха-а-а, - сказала корреспондентка. – Доходчиво.
- Ну, я старался. Так вот. Поперлись мы с Валентином Сергеевичем на крышу. Бармалей, наоборот, вниз побежал, чтобы не упустить, если что. А Валентин Сергеевич, как я говорил, сейчас на пенсии, а тогда к ней приближался, плюс я, не очень умелый сопляк… Вообще-то я, конечно, в цирковой школе отзанимался пять лет, но там хоть и высота, зато не холодно, не скользко, и с лонжей… Короче, лезли мы, честно сказать, один медленней другого. Даже удивляюсь, как этот бандит нас дождался: наверное, тоже неопытный был в лазанье.
Ну, вылезли мы на эту крышу. Чего тут сказать – темно, ни хрена не видно, снега кучи, скользко и ветрила дует. Валентин Сергеевич мне говорит, в переводе на литературный язык: «Как мы его, чтобы его маме было плохо, здесь найдем, в такой-то очень плохой темнотище?». А я ему отвечаю что-то вроде «Да кто ж его знает», только не в такой литературной форме. В конечном счете разделились мы пополам, - Колин рубанул в воздухе ладонью, - и пошли с фонариками искать следы. Валентин Сергеевич хрен его знает, куда пошел в этой темнотище, а я лично пошел поглядеть на чердачный люк.
- А-а, это логично! – оживилась Илюшина. – Он же мог через него выбежать.
- Ну да, это я тоже подумал, хотя в первую очередь мне хотелось перестать мерзнуть и быть подальше от края. Высоты я всегда боялся, честно сказать.
- Вот здорово-то, сколько страхов приходится преодолевать в начале, да?
- Да уж, здорово… Прихожу я к этому люку, а он заперт, конечно, как же иначе. Кругом навалом птичьего этого… Литературный аналог… - он пощелкал пальцами и обрадовано докончил: - Во, помета птичьего горы! Ну я там немного поковырялся, фонариком посветил, следы поискал, и вижу, кто-то все-таки тут недавно лазил, видимо, бандит наш, потому что снег подтаявший, вода… Там прятаться возле люка негде, вся комнатка просматривается, так что я вылез обратно, весь такой в белом, в этом, опять забыл литературный аналог… Ну, в общем, думаю, наверняка этот дурак за каким-то из выступов схоронился, больше негде: либо где люк, либо за теми, что поменьше. Позвал Валентина Сергеевича, мы с ним быстренько все облазили, но паршивца этого не нашли.
Колин сделал паузу.
- Где же он был? – не выдержала корреспонденка.
- Вот и мы тоже над этим раздумывали, - подхватил Колин и хихикнул. – Потом пошарили еще фонариками, и я заметил, что один из сугробов, которые на крыше, какой-то подозрительно рыхлый и даже вроде как дышит. Заметить заметил, но ума сразу туда молча побежать не хватило, и даже не хватило на то, чтобы Валентин Сергеичу в ту сторону показать или пошептаться с ним. И я так, радостно, во весь голос: «А вон он там, в сугробе!»
А голос у меня, к сожалению, громкий: я все детство в хоре пел. Меня не то что этот бандит: меня, наверное, Бармалей внизу услышал. Валентин Сергеевич сказал мне пару нецензурных ласковых и с места подорвался, но уже было поздно: наш птенчик из сугроба выпорхнул и почесал обратно к пожарной лестнице. Валентин Сергеич мне сказал, мол, лови, и сам наперерез побежал…
- А почему вы не стреляли? – не выдержав, вмешалась я. Колин улыбнулся и вздохнул.
- Хороший вопрос. Чтобы на него ответить, надо было видеть нас тогда. Валентин Сергеевич выездами стал заниматься только ближе к пенсии от безденежья: вообще он кабинетный работник, а к нам из нравов, что ли, перешел. Бармалей, когда не пил, стрелять умел, но он был внизу. Меня стрелять к тому времени худо-бедно научили, но опыта-то не дали. Это в теории, когда перед теликом сидишь, ясно, что если бандит от тебя удирает, то надо стрелять в воздух, по ногам и все такое. А я в тот момент про свой пистолет вообще забыл.
- Как это?! – выдохнула Ирочка.
- А вот так. Взял и забыл. Ну, не сроднился я с ним еще и не мог выполнить два действия – бежать и стрелять – одновременно. Зря удивляетесь, ребята, вы-то все школу милиции пооканчивали, а я так просто с улицы пришел, чего я понимал там. Это, знаете, как заранее себе представляешь какую-нибудь, скажем, дальнюю поездку, где что будет находиться, как будет выглядеть округа… А потом раз – и все по-другому. Хотя вроде похоже: и горы есть, и море, и дома, но все стоит не так, как ты представлял. Так ты на некоторое время теряешься и начинаешь тупить. Вот и с первыми расследованиями такая же петрушка. Вроде все понимаешь на бумажке, а реакции не хватает.
Короче, пистолет никто из нас вытащить не успел додуматься: мы думали только, как этого опять вниз не упустить, хотя чего суетились, там же был Бармалей… В общем, я в силу возраста и роста добежал до бандита нашего первым, влез прямо перед его носом, попытался его так как-то ухватить в меру испорченности… - Колин хаотично помахал руками в воздухе. – А там, между прочим, скользко было. Конечно, с разгона ноги у меня куда-то не туда поехали. Вообще в моем теперешнем нормальном состоянии из такой ситуации выбраться раз плюнуть, но поскольку я находился в состоянии немилицейском, то есть ненормальном, я вместо того чтобы наклониться вперед и схватиться хотя бы за того же бандита, наоборот, отшатнулся назад и глянул вниз.