но имелось 32 подготовленных летчика.
Таким образом, количественное и качественное превосходство войск КНА, сосредоточенных непосредственно у 38-й параллели и особенно на сеульском направлении, создавало благоприятные предпосылки для успешного выполнения задачи, поставленной перед КНА в ходе возможного военного конфликта.
30 мая Штыков докладывал в Москву:
"Ким Ир Сен сообщил, что начальник Генштаба закончил разработку принципиального оперативного решения (вместе с советским советником Васильевым) на наступление. Он, Ким Ир Сен, его одобрил. Организационная подготовка заканчивается к 1 июня. Из 10 дивизий 7 готовы для наступательных действий. В июле начнутся дожди. Мне генералы Васильев и Постышев доложили, что тогда потребуется больше времени на сосредоточение. Генштаб предлагает начать в конце июля.
Мое мнение (Сталин, читая, подчеркнул эти два слова. - Авт.). Можно согласиться с этим сроком. Корейцы просят бензин и медикаменты. Прошу срочных указаний.
30 мая 1950 года. Штыков"51.
Ответ последовал быстро. Высшая инстанция одобрила предложения посла, пообещав ускорить доставку медикаментов и нефти. Таким образом, зеленый свет войне был открыт.
Немалую роль в подготовке Корейской войны сыграл и советско-китайский Договор о дружбе и взаимопомощи от 14 февраля 1950 года. В нем оговаривалась возможность превентивных мер, военной помощи в случае агрессии Японии или другой дружественной ей страны. Соглашения с Китаем содержали, по данным канадской газеты "Торонто стар", секретные положения, согласно которым: 1) в центральной части Китая были созданы советские военные авиабазы, прекратившие безнаказанные налеты чанкайшистской авиации на Шанхай и другие города; 2) в середине 1950 года в Маньчжурию и Северный Китай были введены советские войска для защиты Пекина и индустриальных объектов на северо-востоке страны. Договор с Китаем 1950 года предусматривал передачу КНР портов Порт-Артур и Дайрен. СССР владел ими согласно Ялтинским соглашениям 1945 года. И хотя вопрос о Корее в договоре не затрагивался, но на общую ситуацию на Дальнем Востоке в плане укрепления альянса СССР - КНР - КНДР договор безусловно влиял.
Министр национальной безопасности КНДР так расценил подписание советско-китайского договора: "...Мы обрели надежду на победу в нашей борьбе за устранение клики Ли Сын Мана и выдворение сил американского империализма из Кореи". Но в основе конфликта была не только имперская политика Кремля и Пекина. Это лишь один аспект проблемы. Второй заключается в том, что Корейская война начиналась в значительной мере как гражданская война между Севером и Югом, втянувшая в свою орбиту СССР, США и КНР.
Известно, что режим Ли Сын Мана в Южной Корее испытывал серьезные трудности. На выборах в начале 1950 г. президент Ли набрал только 48% голосов. После выборов в правительственной коалиции началась упорная борьба за власть. Правительство Ким Ир Сена пыталось использовать нестабильность в Южной Корее и 7 июня 1950 года начало пропагандистскую кампанию за мирное объединение Кореи через всеобщие выборы.
А еще раньше, 11 октября 1949 года, Ким Ир Сен в своем радиовыступлении высказал идею о возможности начала военных действий Северной Кореей в ответ на "напряженность, создаваемую Южной Кореей". Радио Северной Кореи регулярно передавало информацию о возможности начала боевых действий со стороны Южной Кореи без объявления войны. А московское радио в ответном обращении передавало на Пхеньян, что КНДР в случае необходимости может рассчитывать на военную помощь Китая.
Таким образом, задолго до начала войны велась идеологическая подготовка к ней населения Северной Кореи. Но агрессивность и намерения объединить Корею проявлял и Сеул. Так, 7 октября 1949 года Ли Сын Ман и 31 октября того же года министр обороны Южной Кореи Син Сен Мо говорили о реальной возможности в считанные дни захватить Пхеньян. 19 июня 1950 года Ли Сын Ман заявил в Национальном собрании в присутствии советника госдепартамента США Д. Даллеса: "Если мы не сможем защитить демократию от "холодной войны", мы добьемся победы в горячей войне". В стране назревала гражданская война.
По обе стороны 38-й параллели сосредотачивались войска. Участились пограничные стычки. Активизировались и американцы. За несколько дней до начала войны в Сеул прибыл бывший тогда советником госдепартамента Джон Ф. Даллес. Он проинспектировал южнокорейские войска в районе 38-й параллели. Стоя под палящими лучами летнего корейского солнца в своем безупречном костюме и шляпе-котелке, Даллес смотрел на мирный пейзаж по ту сторону границы и выслушивал заверения сопровождавших его южнокорейских офицеров, которые, улыбаясь, говорили ему, что в случае вторжения враг будет "наголову разбит еще до того, как перейдет границу". На это Даллес заявил, что, если им удастся продержаться хотя бы две недели после начала боевых действий, "все пойдет гладко". "Я придаю большое значение той решающей роли, которую ваша страна может сыграть в великой драме, которая сейчас разыграется", - писал Даллес Ли Сын Ману перед отъездом из Сеула52.
Тем временем в КНДР заканчивались приготовления к первой широкомасштабной наступательной операции против южнокорейских войск. За несколько дней до предполагавшегося срока наступления в приграничных районах КНДР в целях оперативной маскировки предстоявшей акции было разыграно крупное войсковое учение, которым, очевидно, дополнительно притупили бдительность и южнокорейцев, и американцев. В ходе учения помимо выполнения этой задачи было осуществлено сосредоточение войсковых группировок на направлениях предстоящих действий.
Но для Сталина очень важно было принять все меры к тому, чтобы не дать США повода обвинить СССР в "соучастии в северокорейской агрессии" и предотвратить их вмешательство в конфликт.
За пять дней до начала войны, 20 июня 1950 года, Штыков прислал Сталину телеграмму: "Ким Ир Сен просил передать: для наступления и десанта нужны корабли. Два корабля прибыли, но экипажи не успели подготовить. Просит десять советских советников использовать на кораблях. Считаю, просьбу удовлетворить надо". Ответ, подписанный А.А. Громыко 22 июня, пришел быстро: "Ваше предложение отклоняется. Это дает повод для вмешательства".
Ободренный поддержкой своих великих соседей - СССР и КНР, - Ким Ир Сен отдал приказ о вторжении. С рассветом 25 июня 1950 года войска Корейской народной армии (КНА) начали наступление в глубь Южной Кореи. Итак, война началась.
Здесь следует сказать еще об одной немаловажной проблеме. Руководители советского государства сделали все возможное, чтобы граждане СССР не могли попасть в руки противника, особенно к американцам. Так, в первые дни войны многие советские граждане корейского происхождения направили в высшие органы власти заявления с просьбой направить их на помощь "корейским братьям" для защиты исторической родины от "варварского нападения со стороны американских империалистов"53. Им в этом было отказано. Советским судам, покинувшим 26 июня китайский порт Далянь, было приказано "немедленно вернуться в свою зону обороны"54. Когда северокорейцы развивали наступление на Юг, Ким Ир Сен попросил направить советских советников непосредственно в части, ведущие бои на передовой. Штыков в разговоре с корейским вождем пообещал, что уговорит Москву согласиться. Последовал окрик из Кремля.
"Пхеньян, Совпосол.
Как видно, Вы ведете себя неправильно, так как пообещали корейцам дать советников, а нас не спросили.
Вам нужно помнить, что Вы являетесь представителем СССР, а не Кореи.
Пусть наши советники пойдут в штаб фронта и в армейские группы в гражданской форме в качестве корреспондентов "Правды" в требуемом количестве.
Вы будете лично отвечать перед Советским правительством за то, чтобы они не попали в плен"55.
Как бы в развитие этой телеграммы советские военные советники при батальонах и полках КНА были отозваны в СССР. 27 июня войска КНДР взяли Сеул, и советский главный военный советник генерал Васильев хотел поехать туда, чтобы помочь военному командованию Северной Кореи в управлении войсками, но Москва не дала ему разрешения на это. И в дальнейшем делалось все, чтобы не допустить пленения советских военных специалистов и советников войсками противника.