Упорные бои за Пхеньян продолжались двое суток. Только 20 октября противнику удалось овладеть городом.
В последующем войска ООН начали быстро продвигаться на север к границам КНДР. Отдельным подразделениям американских и южнокорейских войск удалось 26 октября выйти к р. Ялуцзян на границе Кореи и Китая.
Генеральная Ассамблея ООН, в частности Великобритания и Франция, выражали сомнения относительно возможности Ли Сын Мана установить справедливый и демократический режим на территории всей Кореи. 12 октября Генеральная Ассамблея по предложению Австралии приняла резолюцию, ограничивающую юрисдикцию Южной Кореи временно до 38-й параллели. Ли Сын Ман немедленно заявил протест, утверждая, что резолюция ООН "в принципе неверна". Рассматривая себя в качестве правомочного правителя всей Кореи, он заявил о своей решимости установить свою власть на севере страны независимо от желания ООН. Хотя Вашингтон считал, что оккупация севера должна быть прерогативой ООН, по крайней мере на самую ближайшую перспективу, тем не менее, как сейчас выяснилось, никаких эффективных мер со стороны ООН предпринято не было.
После взятия Пхеньяна лисынмановский министр внутренних дел Чё Бён Ок немедленно вылетел в город, вероятно с молчаливого согласия Макартура. Как пишет М. Хики, по меньшей мере один из современных надежных корейских источников считает, что в этом была замешана американская военная разведка.
После захвата Пхеньяна Ли Сын Ман упредил любые попытки ООН провести под ее эгидой оккупацию севера страны. Немедленно было начато формирование 30-тысячного корпуса полицейских, куда вступали многие из прославившихся своей жестокостью ветеранов, служивших в полиции еще при японцах и бежавших на юг после 1945 г. Страшный полковник Ким по прозвищу "Тигр", который командовал обороной на Ондинском полуострове в первые дни войны, был назначен в Пхеньян заместителем начальника военной полиции.
Пока он разворачивал охоту на симпатизирующих коммунистам, Ли Сын Ман в день Организации Объединенных Наций обнародовал закон, отменяющий земельную реформу, введенную Ким Ир Сеном. Вся земля возвращалась бывшим землевладельцам. Со стороны командования войск ООН ничего не было сделано, чтобы воспрепятствовать этому и другим реакционным мерам Ли Сын Мана. Администраторы, поставленные американским командованием, были ничуть не лучше своих предшественников в послевоенные годы. В Пхеньяне люди полковника Кима развернули свой грязный бизнес, общественные службы развалились, а распределение продовольствия так и не было налажено.
Частям КНА удалось задержать наступление войск ООН на р. Чхончхонган. Значительную помощь северокорейским войскам в удержании рубежа обороны оказали передовые части китайских добровольцев, сосредоточивавшиеся в северо-западной части Кореи. Они предприняли ряд сильных контратак, нанесли серьезное поражение частям 6-й пехотной дивизии южнокорейских войск и остановили продвижение войск ООН на этом направлении.
Значительную помощь войскам КНА в ходе боевых действий севернее 38-й параллели оказали партизаны. Партизанскому движению командование КНА уделяло большое внимание. Из войск, оставшихся в тылу врага, была образована 2-я (партизанская) армия. В октябре 1950 г. партизанские силы КНДР насчитывали около 40 тыс. человек.
Американское командование, обеспокоенное растущей активностью партизан, было вынуждено бросать для борьбы с ними целые части, соединения и даже авиацию.
Тем не менее над КНДР нависла угроза разгрома и потери независимости. Стало ясно, что спасти положение может только помощь СССР и КНР, притом оказанная в кратчайшие сроки. Это понимали и в Москве, и в Пекине, и в Пхеньяне.
Война меняет облик:
вступление в войну китайских добровольцев
Китайское руководство с началом войны в Корее еще 30 июня направило в КНДР своих военных наблюдателей, а в августе сосредоточило в районе китайско-корейской границы у р. Ялу 250-тысячную группировку китайских войск. Мао Цзэдун приказал Гао Гану, руководителю Северного Китая, привести ее в боевую готовность к концу сентября. 17 сентября в КНДР прибыла группа военных специалистов КНР для изучения условий ввода китайских войск в случае необходимости32.
В октябре для Москвы и Пекина настало время решений. Худшие опасения Сталина сбылись: план Ким Ир Сена не сработал, вмешательство США и продвижение войск ООН на север спутали все карты советского и китайского руководства. Нужна была срочная помощь Пхеньяну, но втягивание в разгоравшийся конфликт Советского Союза никоим образом не входило в планы Сталина. Нужно было побудить к этому китайцев, оставив советское вмешательство на самый крайний случай. Тяжелые раздумья витали в кремлевских кабинетах. И в этой обстановке раздался спасительный звонок из Пекина. 2 октября Мао извещал советского лидера о том, что руководство КНР решило оказать помощь КНДР соединениями "добровольцев", которые готовы вступить в Северную Корею 15 октября. Мао сообщил, что первоначально 5-6 дивизий "китайских народных добровольцев" (КНДР) вступят в Корею, показав тем самым США, что ситуация изменилась. После того как они, получив достаточно советского вооружения, подготовятся, они смогут перейти в наступление. Китайский вождь просил также Сталина помочь советской авиацией и флотом прикрыть китайские войска в Корее и промышленные районы Северного Китая.
Сталин, видимо, с большим облегчением воспринял это сообщение. Об этом свидетельствует его ответ от 5 октября. В нем, в частности, говорилось:
"США из-за престижа могут втянуться в большую войну; будет, следовательно, втянут в войну Китай, а вместе с тем втянется в войну и СССР, который связан с Китаем пактом о взаимопомощи. Следует ли этого бояться? По-моему, не следует, так как мы вместе будем сильнее, чем США и Англия, а другие капиталистические европейские государства без Германии, которая не может сейчас оказать США какой-либо помощи, не представляют серьезной военной силы. Если война неизбежна, то пусть она будет теперь, а не через несколько лет, когда японский милитаризм будет восстановлен как союзник США..."32а.
Мао ответил, что он "очень рад, что в Вашем ответе говорится о совместной борьбе Китая и СССР против американцев... Безусловно, если воевать, то воевать нужно теперь... Целесообразно направить не пять-шесть дивизий, а по крайней мере девять..."
Этот документ (письмо Сталина) впервые был опубликован Д.А. Волкогоновым в журнале "Огонек"32б. Однако, на наш взгляд, его предназначение не так однозначно, как представляет автор. Его главный тезис: "По существу, рассматривается возможность и вероятность третьей мировой войны"32в. Но все предшествующие и последующие документы, исходившие из Кремля, а также практические меры советского правительства говорят о том, что Москва, так же как и Вашингтон, стремились избежать ядерного столкновения сверхдержав.
Видимо, цель сталинского письма состояла в том, чтобы, с одной стороны, показать Мао, что он, Сталин, полностью одобряет решение Пекина о вступлении в войну КНР (поскольку было известно, что в руководстве Китая идут споры по этому вопросу), а с другой (в случае весьма вероятной утечки информации), зная, как американцы чувствительны к людским потерям, создать у Вашингтона впечатление, что СССР в союзе с КНР не убоятся атомной войны, если США на нее решатся.
8 октября к Сталину в Сочи, где он находился на отдыхе, прибыли посланцы Мао Цзэдуна Чжоу Эньлай и Линь Бяо. Беседа состоялась в ночь на 9 октября. Руководитель советского государства несколько умерил аппетиты визитеров. Он заявил, что СССР готов поставить оружие в общей сложности для 20 дивизий "китайских добровольцев", но не имеет столько сил, чтобы прикрыть китайские и корейские войска. Он обещал обеспечить противовоздушную оборону промышленности Северного Китая и приграничные с КНДР районы, но оговорился, что все это потребует времени.
В Пекине, получив такой ответ, задумались. Некоторые члены политбюро выражали опасения, что КНР может быть втянута в длительный конфликт с США, что резко затормозит начавшуюся индустриализацию Китая. Неопределенность обещаний советской помощи также разочаровывала.