3. Одновременно с упомянутым выше выступлением в Пекине следовало бы выступить в Пхеньяне главе правительства КНДР Ким Ир Сену с политическим заявлением, в котором заявить о полной поддержке и справедливости указанного выше выступления представителя КНР.
4. Мы считаем также целесообразным, чтобы непосредственно после предусмотренных выше выступлений в Пекине и в Пхеньяне имело место выступление Министра Иностранных Дел СССР в Москве с соответствующей полной поддержкой пекинского и пхеньянского выступлений.
5. В соответствии с перечисленными выше четырьмя мероприятиями Советская делегация на Генеральной ассамблее ООН в Нью-Йорке должна сделать все необходимое для соответствующей поддержки и продвижения вперед той новой политической установки, которая изложена выше"81.
Утром 29 марта советские спецпредставители Кузнецов и Федоренко довели до сведения Ким Ир Сена новую линию Москвы. О реакции северокорейского лидера на эту новость спецпредставители сообщили в Кремль следующее:
"Выслушав наши комментарии, Ким Ир Сен пришел в сильное возбуждение. Он сказал, что очень рад узнать хорошие новости и попросил дать ему возможность тщательно изучить документ и встретиться вновь".
Во время второй встречи 29 марта Ким Ир Сен вновь заявил, "что он полностью согласен с предложением Советского правительства по корейскому вопросу и считает, что это предложение необходимо провести в жизнь как можно скорее".
Северокорейский лидер подчеркнул далее, что "наступило время проявить с нашей стороны инициативу в вопросе окончания войны в Корее и достижения мира... Дальнейшее затягивание создавшегося положения не в интересах как КНДР и КНР, так и всего демократического лагеря".
Ким Ир Сен пожаловался на огромные потери корейцев на фронте и в тылу, назвал нецелесообразной "дальнейшую дискуссию с американцами относительно репатриации спорного количества военнопленных"82.
30 и 31 марта правительства КНР и КНДР опубликовали заявления, в которых подчеркивалась необходимость немедленно начать переговоры об обмене больными и ранеными военнопленными, а также выдвигались конкретные предложения об урегулировании вопроса о военнопленных в целом и достижении соглашения о прекращении войны в Корее.
31 марта 1953 года переговоры в Паньмыньчжоне возобновились.
В ходе переговоров вопрос о репатриации военнопленных был решен. 11 апреля было подписано соглашение о репатриации больных и раненых военнопленных, а 8 июня - соглашение и по вопросу о репатриации всех военнопленных. 16 июня была уточнена и согласована демаркационная линия. Все пункты повестки дня конференции были согласованы.
Однако с возобновлением переговоров о перемирии южнокорейское правительство начало широкую кампанию, направленную на их срыв, угрожая продолжением боевых действий "самостоятельно".
Интересна в этой связи оценка сложившейся к началу июля 1953 года ситуации на переговорах, которую высказал китайский представитель У Сюцюань советскому представителю Васькову:
"По мнению правительства КНР, последние провокационные действия Ли Сын Мана объясняются, с одной стороны, его стремлением выторговать у США побольше помощи, а, с другой, страхом перед китайскими добровольцами в Корее и Китаем вообще. Именно поэтому Ли Сын Ман так упорно настаивает на заключении с США пакта о взаимной обороне.
Заявления Ли Сын Мана о том, что если США не пойдут навстречу его требованиям, то он отдаст приказ южнокорейским войскам сражаться до конца, являются пустой фразой.
Правительство КНР считает, что США будут оказывать Ли Сын Ману лишь ограниченную помощь. США опасаются, что, если Ли Сын Ману оказать помощь в широких масштабах, он может броситься в серьезные авантюры и втянуть в них США. Американцев, однако, не устраивает перспектива быть втянутыми сейчас в какие-либо крупные авантюры на Дальнем Востоке. В этом отношении у американцев имеются определенные расхождения с Ли Сын Маном.
Между Ли Сын Маном и США имеются также разногласия и насчет линии поведения на будущей политической конференции. Ли Сын Ман считает, что если конференция не примет его (Ли Сын Мана) требований, то следует покинуть конференцию и возобновить широкие наступательные действия против Северной Кореи вплоть до реки Ялуцзян, то есть до корейско-китайской границы. Американцы со своей стороны полагают, что переговоры на политической конференции следует прекратить лишь в том случае, если станет очевидным, что корейско-китайские представители на этой конференции добиваются того, чего Северная Корея и Китай не смогли добиться путем оружия. Учитывая все изложенное выше, правительство КНР считает необходимым в интересах мира пойти на подписание соглашения о перемирии. "В данном случае, - шутливо заметил У Сю-цюань, - создается парадоксальное положение, поскольку мы и США выступаем как бы вместе против Ли Сын Мана".
У Сюцюань далее заявил, что, по мнению правительства КНР, Ли Сын Ман сможет устраивать лишь мелкие провокации и пакости, но не в состоянии будет предпринять что-либо более серьезное"83.
Очевидно, воспользовавшись этой ситуацией, командование китайских добровольцев приняло решение с 13 по 18 июля 1953 года провести наступательную операцию с целью разгрома частей нескольких южнокорейских пехотных дивизий и овладения районом южнее и юго-восточнее Кимсон. Общий замысел операции заключался в том, чтобы отодвинуть линию фронта на юг, а после возобновления заседаний указать противной стороне, что, поскольку по вине Ли Сын Мана подписание соглашения затянулось, обстановка изменилась, и, исходя из договоренности о том, что урегулирование должно осуществляться на основе фактической обстановки, предложить еще раз исправить демаркационную линию.
Китайское командование предполагало, что противная сторона согласится с этим предложением вследствие сложности ее взаимоотношений с Ли Сын Маном в то время. Однако предполагалось также, что противная сторона не пойдет на уступки и будет "прибегать к пропагандистским уловкам". В этом случае китайская сторона готова была в конце концов пойти на уступки и определить демаркационную линию в соответствии с договоренностью от 17 июня 1953 года.
Общее соотношение сил (без 2-й и 40-й американских пехотных дивизий) в полосе наступления 20-й армии КНД составляло 2:1 в пользу китайских добровольцев. В авиации и танках было абсолютное превосходство на стороне противника.
В 21 ч 13 июля 1953 года войска 20-й армии КНД перешли в наступление. Преодолевая упорное сопротивление противника, они к 11 ч 14 июля 1953 года продвинулись на 3-6 км в глубину его обороны.
Противник с целью сохранения живой силы и техники был вынужден поспешно отводить части южнокорейских пехотных дивизий на юг. Одновременно, с целью остановить продвижение китайских добровольцев, он начал подтягивать к району боевых действий находившиеся в резерве части.
Преследуя отходившего противника и используя при этом условия погоды (дождь), при которых противник не мог применить свою авиацию, войска 20-й армии к исходу 14 июля 1953 года продвинулись еще на 3-8 км.
В течение 17-го и первой половины дня 18 июля соединения китайских добровольцев вели упорные бои на достигнутом рубеже. Дальнейшее их продвижение было остановлено сильными контратаками войск ООН, поддержанных массированными ударами авиации.
Наступление войск КНД в июле 1953 года явилось одним из наиболее крупных наступлений, осуществленных ими в ходе четвертого этапа войны в Корее. Оно развернулось на фронте в 45 км и продолжалось трое суток.
После долгих и трудных переговоров 27 июля 1953 года было достигнуто соглашение сторон о перемирии в Корейской войне. В этот день в 10 ч по корейскому времени воюющие стороны подписали в Паньмыньчжоне соглашение о перемирии. Под ним поставили свои подписи глава делегации Корейской Народной Демократической Республики Нам Ир и глава делегации войск ООН У. Харрисон (William К. Harrison), затем его скрепили своими подписями главнокомандующий Народной армии Северной Кореи Ким Ир Сен, главнокомандующий китайской добровольческой армии Пэн Дэхуай и главнокомандующий войск ООН М. Кларк.