Причины раскрутки, похоже, проанализированы по-настоящему не были. Не до того было — конструкторы изо всех сил старались поспеть за выполнением очередных заданий партии и правительства. Американцы по-прежнему наступали на пятки, и правительство все время требовало от Королева: «Давай что-нибудь новенькое…»
Многоместная эпопея. Таким «новеньким» стал переход к многоместным полетам; вместо «Востоков» полетели «Восходы». Но если вы думаете, что в конструкции кораблей что-либо радикально изменилось, то глубоко ошибаетесь. Просто в объем, предназначенный для одного кресла, конструкторы ухитрились поставить сразу три, сидеть в которых приходилось, что называется, друг у друга на головах. Причем втиснуться в эти креслица в скафандрах никак не удавалось. Поэтому пришлось пойти на огромный риск — в полет отправились люди в обычных спортивных костюмах.
Знали ли об этом риске конструкторы? Да, знали. Но С. П. Королев снял все возражения, по воспоминаниям К. П. Феоктистова, этаким «ходом коня». Дал задание, назначил жесткие сроки и сказал: «Справитесь, полетит кто-то из вас…»
«Да на таких условиях мы и в майках бы согласились лететь», — вспоминал Феоктистов. И полетели… Командир В. М. Комаров, врач Б. Б. Егоров и К. П. Феоктистов в роли бортинженера-исследователя.
Смельчакам опять повезло, и «люди в майках» благополучно вернулись на Землю. А вот со следующим «Восходом-2» дела обстояли далеко не столь хорошо.
Рекорд по численности экипажа был уже установлен, и потому в полет на сей раз отправились двое П. И. Беляев и А. А. Леонов. Они уже смогли надеть скафандры. Да и без них на сей раз никак было не обойтись, поскольку в программу полета входил выход одного из космонавтов в открытый космос. Для этого к люку «Восхода» был пристыкован складной шлюз.
Я видел этот шлюз своими глазами. Представьте себе гармошку из серебристой многослойной пленки, которая под давлением газа может расправиться в трубу диаметром чуть больше метра и длиной метра три. С обеих сторон труба эта перекрыта дверцамилюками. Через одну космонавт должен был из кабины перейти в шлюз, через другую — выйти в открытый космос.
Шлюз необходим для того, чтобы не выпускать весь воздух из кабины. Делать же трубу складной пришлось по конструктивным особенностям «Восхода». Диаметр обтекателя ракеты-носителя не столь велик, чтобы вывести на орбиту шлюз жесткого типа, заранее пристыкованный к кораблю.
И это были еще далеко не все сложности. Как вспоминал сам А. А. Леонов, вышел он без особых затруднений. А вот когда пришло время возвращаться, оказалось, что войти «как учили», ногами вперед, не удается. Мягкий скафандр под действием поданного в него воздуха стал довольно жестким, а главное, раздулся, подобно мячу, и не пускал космонавта в узкий лаз люка.
В конце концов Леонову пришлось сбросить давление в скафандре до минимального, развернуться головой вперед и передвигаться, цепляясь руками, буквально втискивая себя в узкую трубу. В кабину он ввалился, что называется, на грани фола: и воздуха в скафандре оставалось уже не так много, и сам он от усиленных физических упражнений изрядно перегрелся, был на грани теплового удара.
Но главная опасность была даже не в этом. Сброс давления до минимума грозил кессонной болезнью. Однако бог миловал: перед выходом в открытый космос Леонов какое-то время дышал чистым кислородом, поэтому азота в крови у него было немного и при резком понижении давления он не вскипел. Угроза «кессонки» миновала.
Но на том приключения экипажа вовсе не кончились. Когда пришло время приземляться, оказалось, что автоматика спуска не работает. Пришлось перейти на систему ручного управления. В итоге вместо привычных казахстанских степей экипаж приземлился в пермской тайге, откуда его эвакуировали целые сутки.
В общем, командир, видно, изрядно перенервничал; вскоре у него стала развиваться язва желудка. Он до последнего скрывал ее, и, когда Павлу Ивановичу стали делать операцию, выяснилось, что резервы организма уже во многом исчерпаны… В общем, в начале 1970 года он умер.
Кстати, это была не первая потеря отряда космонавтов от подобной болезни. В апреле 1968 года из-за язвы был вынужден уйти восьмой кандидат в космонавты Дмитрий Заикин. Он, пока был дублером, чересчур нервничал, и на очередной медкомиссии, обнаружив язву, его списали по здоровью.
Надо сказать, что в отряде космонавтов всякий раз остро переживали потери. Ведь уже более трети состава покинули первый отряд. «Мы тяжело переживали их уход, — вспоминал Георгий Шонин. — И не только потому, что это были хорошие парни, наши друзья. На их примере мы видели, что жизнь — борьба и никаких скидок или снисхождений никому не будет…»