Итальянец — как спусковой механизм, который запустил в действие силы настолько серьезные, которые могут привести к грандиозным переменам во власти. Сам он едва выжил в той перестрелке, и на днях попал в реанимацию «Матросской тишины».
Когда идет война между силовиками или силовиками и криминалом — щепки летят во все стороны. И если за Никандрова сейчас правозащитники уже не беспокоятся, то за тех, кто «по ту сторону» — есть повод. А права человека, напомним, одинаковы для всех.
Из отделения интенсивной терапии больницы «Матросской тишины» Андрея Кочуйкова перевели в обычную камеру на днях. А в реанимацию он попал после приступа (похожего на эпилептический припадок), случившегося с ним в камере. Это последствия не декабрьского ранения, а удара по голове при задержании в июне во время переквалификации уголовного дела. Но начинает Итальянец разговор с членами ОНК с вопроса о генерале Никандрове.
— Читал только что про него в газете. Вроде ему за решеткой легче стало? К таким условиям не привычный, так что первоначальный стресс вполне понятен. Никандров для меня — человек с другого измерения, с другой планеты.
Андрей Кочуйков (Итальянец)
— Что можете сказать по поводу ваших условий содержания?
— Я сменил 9 камер. Когда перевели в «Бутырку» на «воровской» коридор (хотя я не являюсь вором) там была такая камера № 16. Когда я зашел туда, то в депрессию, конечно, не впал, но был в легком ужасе. 4 шага в длину и 2 шага в ширину. Собачья конура. И огромные тараканы.
— То, о чем вы говорите, мы обычно называем «бесчеловечными условиями содержания».
— Это не жалоба. Я вам просто советую — сходите в ту камеру, проверьте. Может быть и вы придете к мнению, что в ней не должны содержаться живые люди.
— А как вы себя чувствуете сейчас?
— В целом нормально. Мне повезло, что не убили во время перестрелки. Костриченко (бывший оперативник МУРа, соратник Буданцева — «МК») мне в спину стрелял. Пуля вошла сзади в левую лопатку. Вот и думайте по тому, куда человек целился — хотел он ранить или убить? Меня пулей с ног сбило, будто сзади огрели лопатой. Я тогда подумал про себя: «Умирать не так больно, оказывается». Доктора сказали, что до сердца оставалось два сантиметра. И, кстати, пуля оказалась железная.
Всего на месте перестрелки обнаружили 54 принадлежащие им гильзы. 10 минут они стреляли. А у нас с собой не было боевого оружия.
Из наших первым выстрелил (из травмата — «МК») мой личный охранник Алексей Китаев, который потом погиб. И Филипп Дамаскин погиб, вытаскивая меня с линии огня. Когда Буданцев и его люди стали палить, ребята сначала накрыли собой меня, а потом попытались вытащить из-под обстрела.
И вот посмотрите на разницу в отношении к нам и к ним. Машину убитого Дамаскина (она не новая, не дорогая — марки «Киа») до сих пор семье не отдали, сказали, что проходит как вещдок. А пистолет Буданцеву вернули уже через месяц. Меня из больницы, где я провел 20 суток, сразу в изолятор, а Буданцев — под подпиской о не выезде. Хотя сразу после перестрелки мы никуда не убегали, расселись по каретам «скорой», а они скрылись с места происшествия.
— Вы уж простите за откровенность, но вы изначально стояли по ту сторону закона.
— У меня сейчас следователи все время спрашивают: «На что живешь?». Все просто. После 90-х годов остались кое-какие деньги, вложил в недвижимость, которую сдавал в аренду. Это не криминал?
— Подождите. Давайте уточним, сколько раз вы сидели в тюрьме?
— Дважды. Первый срок получил в 22 года за то, что «поспорил» с двумя милиционерами. Так случилось, что я не окончил институт им. Баумана, начал «шалить», появись неправильные стимулы. Второй раз отсидел 3,5 года. Тогда меня судили по 10 статьям УК.
— Вот видите, прошлое у вас какое…
— Господь не дал ума (улыбается). Иначе не попал бы в такие перипетии. Но я в любом случае считаю, что все должно быть по справедливости. Сейчас все идет к тому, что мне вменят 210 УК — «организация преступного сообщества». Слава Богу, что они не могут обвинить в даче взятке за мое освобождение, потому что в этот момент я был за решеткой. Железное алиби! А так они бы точно это сделали.
— Понятно, что лучший способ защиты — это нападение. Но освободить вас из СИЗО, насколько можно судить по официальной версии, хотели как раз незаконным путем.
— Если уж следовать той букве закона, о которой вы все говорите, то почему меня не выпустили из «Матросской тишины» после того, как выдали на руки справку об освобождении? Я и Романов (один из участников перестрелки на Рочдельской, тоже был ранен — «МК») оба получили такой документ. Мера пресечения истекла. А нас на КПП не выпускали. Два часа простояли.