Да, буквально так: депутат отныне слуга не партии, а народа, всех без исключения граждан страны. Именно подобным образом Сталин раскрыл сущность блока партии и беспартийных, названного за месяц перед тем Молотовым «морально-политическим единством общества»[28]. Так он выразил существо новой политической системы Советского Союза.
Безупречно проведенные выборы, запрограммированная победа всех без исключения кандидатов «блока» позволили в установленный срок, ровно через месяц (12 января 1938 года) созвать первую сессию нового советского парламента, ВС СССР, первого созыва. А на ней избрать высших должностных лиц законодательной ветви власти и юридически утвердить сформированный на заседании ПБ за несколько дней перед тем СНК СССР. Тот, на составе которого пока еще отразились лишь результаты не утихавших репрессий.
За истекший роковой 1937 год если не по нескольку раз, то во всяком случае хотя бы единожды поменялось подавляющее большинство первых секретарей обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик, председателей обл- и крайисполкомов, республиканских совнаркомов. На этом фоне положение в высшем эшелоне власти могло показаться чуть ли не благостным, столь стабильным оно выглядело. ПБ из 17 своих членов и кандидатов в члены потеряло только двоих: покончившего с собою (по официальной версии скончавшегося от разрыва сердца) Г. К. Орджоникидзе и арестованного Я. Э. Рудзутака, пополнившись за то же время одним Н. И. Ежовым. Правда, подлинное число жертв партократии союзного уровня следовало расширить, включить в него Н. К. Антипова, который был кандидатом в члены оргбюро (ОБ), но занимал до ареста должность, аналогичную должности Орджоникидзе.
Все это, выражавшее отсутствие изменений в расстановке сил на вершине власти, позволило ПБ усилить свои позиции, сохранив за собою все ключевые государственные посты. Председателем СНК остался В. М. Молотов. Его заместителями — В. Я. Чубарь, А. И. Микоян, а также и С. В. Косиор, только что переведенный из Киева, где он возглавлял партийную организацию Украины. Главами важнейших ведомств, наркомами: обороны — К. Е. Ворошилов, внутренних дел — Н. И. Ежов, тяжелой промышленности — Л. М. Каганович, земледелия — Р. И. Эйхе. М. И. Калинина избрали председателем президиума Верховного Совета (ПВС), Г. И. Петровского — одним из его заместителей, А. А. Андреева — председателем верхней палаты Совета Союза, А. А. Жданова — ее комитета по иностранным делам. Таким образом, исключительно партийными делами теперь занимались И. В. Сталин и Н. С. Хрущев, который с 14 января заменил одновременно П. П. Постышева как кандидат в члены ПБ и С. В. Косиора как первый секретарь ЦК КП(б) Украины.
Собственно организация правительства ничего нового не принесла. Хотя оно сравнительно с 1924 годом и увеличилось ровно в два раза (насчитывало помимо председателя и его трех замов еще глав 26 ведомств: 21 наркомата, Госплана, КСК, Госбанка и комитетов по делам искусств, высшей школы), подобный рост предусматривался уже проектом Конституции. А последние, незначительные коррективы в Конституцию СНК СССР, внесли незадолго до открытия сессии. В конце августа 1937 года образовался наркомат машиностроения. В конце декабря выделился из НКО самостоятельный наркомат военно-морского флота (НКВМФ), а также преобразовался в наркомат комитет по заготовкам.
Не принесли принципиально нового и сами персональные назначения в СНК СССР. Большинство его членов сохранили свои прежние посты, а действительного утверждения (но на заседании ПБ, а не на сессии) потребовали только пять кандидатур. В связи с арестом Г. И. Смирнова, председателя Госплана, ставшую вакантной должность занял его заместитель Н. А. Вознесенский, незадолго до того переведенный из Ленинграда, где он возглавлял облплан. Фактически по той же причине — уже предрешенному, хотя и не произведенному еще аресту Н. В. Крыленко — наркомом юстиции стал Н. М. Рычков, прежде длительное время проработавший членом военной коллегии Верховного Суда СССР и несколько месяцев — прокурором РСФСР. Также из-за «освобожденной» арестом Судьина должности наркома внешней торговли получил повышение делавший достаточно характерную для тех лет карьеру Е. В. Чвылев. В прошлом заведующий учебной частью Академии внешней торговли, он всего три месяца исполнял обязанности заместителя наркома, и вот теперь обрел заветное кресло члена правительства. И только два человека утратили свои посты в результате острой критики, которой их подвергли в последние дни: Кольцов, председатель комитета по заготовкам, которого сменил М. В. Попов, служивший «по линии сельского хозяйства» в Горьковской области, и П. М. Керженцев, председатель комитета по делам искусств, чьим преемником оказался редактор «Правды» по отделу искусства А. И. Назаров[29].
Благодаря этому у тех, кто знакомился с ходом сессии, могло появиться впечатление, что все остается по-старому. Новая Конституция нисколько не изменила политический климат в стране, не привела к обещанному смягчению или хотя бы незначительному ограничению всевластия партократии. Но именно в тот самый день, когда Молотов представлял депутатам состав правительства, 19 января «Правда» опубликовала сообщение о завершившемся Пленуме ЦК и его основное постановление «Об ошибках парторганизаций при исключении коммунистов из партии, о формально-бюрократическом отношении к апелляциям исключенных из ВКП(б) и о мерах по устранению этих недостатков».
Даже беглое знакомство с его текстом позволяло понять: обоснованность массовых решений ставится под сомнение. Мало того, вину за противозаконность возложили не на партийные организации, как явствовало из названия постановления, а скорее на их руководителей, обвиненных в карьеризме. Ведь далеко не случайно жирным шрифтом были выделены следующие три фразы:
«…среди коммунистов существуют, еще не вскрыты и не разоблачены отдельные карьеристы-коммунисты, старающиеся отличиться и выдвинуться на исключениях из партии, на репрессиях против членов партии, старающихся застраховать себя от возможных обвинений в недостатке бдительности путем применения огульных репрессий против членов партии».
«Пора разоблачить таких с позволения сказать коммунистов и заклеймить их как карьеристов, старающихся выслужиться на исключениях из партии, старающихся перестраховаться при помощи репрессий против членов партии».
«…многие наши парторганизации и их руководители до сих пор не сумели разглядеть и разоблачить искусно замаскировавшегося врага, старающегося криками о бдительности замаскировать свою враждебность и сохраниться в радах партии, — это во-первых, и, во-вторых, стремящегося путем проведения мер репрессий перебить наши большевистские кадры, посеять неуверенность и излишнюю подозрительность в наших рядах»[30].
Собственно, все постановление, хотя и использовавшее обычную для тех лет терминологию: понятия «враг», «предатель», «разоблачение», «истребление кадров», должно было поразить читателей. Людей, которые, к сожалению, привыкли видеть за словом «враг» шлейф стандартных определений: «троцкист», «бухаринец», «двурушник», «шпион», и впервые не находившие их. Вместо них обнаруживали совершенно иное словосочетание — карьерист-коммунист, который, оказывается, и является истинным врагом народа, предателем и двурушником. Такая оценка происходивших событий должна была посеять смуту в умах, перевернуть все сложившиеся представления, заставить задуматься о происходящем, ужаснуться содеянному. Все это заставило поразиться такому слишком крутому повороту, который вдруг решило совершить руководство партии: «решительно покончить с массовыми, огульными исключениями из партии», «в трехмесячный срок закончить рассмотрение апелляций всех исключенных из партии», «привлекать к партийной ответственности лиц, виновных в клевете на членов партии», но особенно поразил пункт 9 — «запретить неправильную, вредную практику, когда исключенных из ВКП(б) немедленно снимают с занимаемой им должности»[31], так как именно такие действия влекли за собою становившимся автоматическим арест.
Еще большее впечатление, но уже на немногих, удостоенных особой чести, несомненно, произвел факт издания, хотя и под грифом «строго секретно», типографским способом стенограммы Пленума, а в ней доклада, сделанного Маленковым 14 января и легшего в основу постановления. Ведь там содержались неизвестные тогда, поистине устрашающие сведения.
30
КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов (далее — КПСС в резолюциях…). М., 1985, т. 7. с. 11–13.