Это к тому, что в 1958 г. с карты Советского Союза и из его герба исчезла одна из союзных республик — Карело-Финская ССР. В названии же новой автономной республики неожиданно пропало упоминание о финскости.
В том же году Отто Куусинен окончательно перебрался в Москву. И так и умер в практической безвестности на посту секретаря ЦК КПСС. В траурной церемонии мало кто обратил внимание на сухонькую, но прямую женщину в черном.
Так оно и было: Айно Куусинен юридическая, но не фактическая жена Отто Куусинена, только незадолго до смерти мужа была реабилитирована.
Давно она стремилась выехать на свою родину — в Финляндию, но только в 1965 г. поезд Москва — Хельсинки пересек границу Суоми с пассажиркой по имени Айно Куусинен. В пригороде Хельсинки прошли ее последние годы на родине. И, может быть, в период угасания Айно вспомнила цветущую японскую сакуру-вишню. В Финляндии тоже тогда была весна. Весна 1971 года.
Правда, в каком возрасте скончалась Айно, так и не удалось прояснить и до настоящего времени: в воспоминаниях она назвала свой год рождения как 1888, в ее же документах советского периода стоит 1893 г., а в документах НКВД — 1903 г. Девичья фамилия — Туртлайнен. Замужем была дважды.
Фамилия первого мужа — Сарола, второго — Куусинен. Псевдоним-фамилия — Мартон Анна.
По поводу фамилии и года рождения Айно Куусинен в ее следственном деле имеется уникальный документ: постановление «об уточнении года рождения и фамилии». Перечислив все фамилии и все известное из документов Коминтерна и разведу-правления Советской Армии, следователь пришел к категорическому выводу, что все же Айно родилась в 1903 году, а фамилия ее по последнему мужу — Куусинен. Было это в 1950-м году.
Следует сказать, что характер Айно ломает всякие устоявшиеся представления о финнах как о народе холодном, рассудочном, не поддающемся сиюминутным страстям.
Раннее замужество за врачом в Хельсинки, тогда еще Гельсингфорсе, столице княжества Финляндии. Обеспеченная жизнь и домашние заботы. Увлечения идеями социализма и молодым социал-демократом Отто Куусиненом. Бегство от мужа и скитания с любимым человеком по углам и гостиницам. Революция. Сначала в России, затем в Финляндии. Неожиданное обращение в Коминтерн с просьбой отправить на работу в финскую диаспору США. Возвращение в СССР и новое бегство от мужа — секретаря исполкома Коминтерна. Бегство сначала из квартиры, а затем и за пределы Союза. В далекую Японию. Работа то переводчиком, то референтом, а потом и в разведуправле-нии РККА, считавшемся самым сильным разведорганом мира.
Для легализации Айно Куусинен был использован целый год. Окном же для такой легализации избрали Стокгольм, благо она знала в совершенстве не только финский, но и шведский, а также немецкий.
Она, не без ведома и согласия своего мужа Отто Куусинена, с которым в тот период поддерживала лишь телефонную связь, выехала с паспортом журналистки Анны Мартон через Эстонию в Швецию, дабы в Стокгольме собрать необходимые сведения о Японии, на основании которых должна была написать восторженную книгу на шведском о Стране восходящего солнца и восходящего оттуда же милитаризма. По легенде разве-дуправления РККА, эта книга позволила бы Анне Мартон войти в прояпонские круги Швеции, а уж затем само собой решился бы вопрос и о ее выезде в Японию. Для легального, так сказать, изучения этой страны.
Книга хотя и вышла крошечным тиражом, но была написана таким сочным языком и содержала такие восторженные высказывания о японской нации, искусстве и традициях, что о ней стали говорить в кругах дипломатии Стокгольма. Анна была представлена послу Японии. Затем последовало приглашение посетить Японию. Уже в качестве корреспондента одной из газет Швеции. Карточку аккредитации помогло получить все то же разве-дуправление. Для этого вынуждены были создать еще одну шведскую газету, ориентированную на средний слой, но с уклоном на что-то среднее между оккультизмом и социализмом, в западном понимании этого слова. Газета просуществовала несколько лет.
Правда, тираж был совсем символический, а периодичность выхода не поддавалась никакой критике. Хотя корреспонденции за подписью Анны Мартон появлялись почти до середины 1941 года.
В период своей легализации в Стокгольме Айно допустила серьезный прокол, который мог провалить не только ее, но и всю разведсеть как в Швеции, так и в Японии.