Она была в шубе (которую, как я впоследствии узнала, она заняла у своей бывшей тюремной подруги Руслановой, и не заняла, а Русланова сказала: «Зоя, ты должна появиться как прилично одетая женщина».) Шаль у нее была такая на плечах, — и она очень была красивая… Она побежала ко мне, она меня сразу узнала, хотя не знала, не видела ни моих фотографий, ничего. И… упала на колени, и рыдала, и целовала меня. Я была очень смущена, потому что все смотрели, люди знали, кто мама была, люди ее узнавали. Я ее еще, глупая, отталкивала, потому что мне было ужасно неприятно, что все на нас смотрят и почему она плачет? Она на меня посмотрела и сказала: «Ты знаешь, кто я тебе?» Я говорю: «Да, ты моя тетя». Это была наша первая встреча.
— Когда мама вам рассказала о тюремных годах?
— Сразу. Никто ничего не утаивал, ни она, ни родственники. Говорили: мама сидела в тюрьме, время такое было в стране, неправильное. Сама мама на протяжении всей жизни вспоминала годы, проведенные в тюрьме, свои чувства, мысли.
Мне было лет 13, наверно, когда я начала задавать маме вопросы о моем отце. И она мне сказала, что папа был летчик и он погиб во время войны. Кстати, у нее был очень большой роман с летчиком, которого звали Иван, он жутко был в нее влюблен, и мама его очень любила, он разбился действительно. Он во время войны, когда есть вообще было нечего, достал где-то утку к Рождеству и полетел к маме, — и разбился. И если бы этого не случилось, меня бы не было, потому что мама рассказывала, что она его очень любила. Поэтому, когда она мне рассказала эту историю, это было не так далеко от правды, у нее в голове был этот летчик. Потом я стала опять истории слышать, что отец у меня был вроде американец, доносились отголоски их романа. И в один прекрасный вечер мама села со мной за стол и рассказала мне всю историю с моим отцом. Что произошло и за что ее действительно посадили. (До этого она говорила, что миллионы сажали за анекдоты и так далее.) Я была жутко заинтересована и заинтригована, и я спросила: «Мама, а у тебя есть его фотография?» Она сказала, что все забрали и конфисковали, я говорю, ну, у тебя есть хоть что-нибудь посмотреть, как он выглядел, она говорит, пойди, посмотри на себя в зеркало.
…Я сказала: «Его же нужно найти!» Мама ответила: «Вика, меня за это в тюрьму посадили, я не хочу, чтобы у тебя такая же судьба была. Забудь о нем».
И это забылось на несколько лет. Потом приехала женщина одна из Америки, мама рассказала ей эту историю, и она сказала, что, если это возможно, я попытаюсь его найти. Звали ее Ирина Кёрк. У нее ушло 15 лет на это «попытаюсь». Но все-таки они нашли друг друга, пятнадцать лет на поиски… Хотя могло все это произойти и раньше. Ну да ладно, видимо, что написано на роду, никуда не денешься.
В 1974 году я обратилась за визой к советским, после того как получила приглашение из Америки от своего папы.
После убийства Зои Федоровой были подняты на ноги милиция и прокуратура Москвы. Отработаны многочисленные связи, знакомства и контакты. На причастность к убийству проверили свыше четырех тысяч человек. К рассмотрению принимались самые разные версии — от убийства на бытовой почве до убийства по политическим мотивам. Но ни одна не дала положительного результата.
Деликатная сфера деятельности
Спецслужбы — очень деликатная сфера деятельности, она прячет свое оружие, но должна иметь свою философию. Опыт спецслужб подлежит изучению как пример умелого использования глубин сознания и подсознания человека. Не менее интересна эта сфера и с точки зрения морали. Спецслужбы не прекращают своей деятельности и тогда, когда враждующие армии заключают мир.
А вот еще один хороший пример того, как спецслужбы используют женщин. Рассказывает Марина Николаевна Голубева. «В 1972 году я окончила филологический факультет МГУ. Немецкий знала отлично, английский — неплохо. Мой отец, полковник, ожидавший генеральского звания, работал в Генштабе; он и устроил меня в престижную по тем временам контору «Интурист».
Возила зарубежных туристов Золотому кольцу, по Москве и Ленинграду, работала с учеными, деятелями культуры, приезжавшими в СССР на разные мероприятия. Замужем я не была — хотелось пожить в свое удовольствие. Часто заводила романы с гостями, хотя это было строго запрещено. Прелесть этих знакомств была в том, что длились они максимум две недели. Наслаждалась я вовсю: рестораны, подарки, а то и большие по тем временам деньги.
Со многими своими ухажерами я спала. Но это были мужчины, которые мне нравились, так что ничего плохого я здесь не вижу. Хотя, если бы кто-нибудь узнал обо всем этом, я тут же бы вылетела с работы с волчьим билетом.