Было во всем этом, конечно, много унизительного, но я старалась ни о чем не думать. Честно говоря, мне даже нравилось такое предложение — у меня была страсть к авантюрам… С этого дня я начала получать прибавку к зарплате в размере 55 рублей — в Тушино, в специальной кассе. Вместе с моей интуристовской зарплатой у меня выходило 144 рубля в месяц — совсем немало для того времени…
Вернусь, однако, к ситуации с немецким бюргером, Сергей Сергеевич нарисовал мне план номера, показал, где находится камера. В постели я должна все делать так, чтобы немец как можно чаще поворачивался лицом к камере. Более того: чем откровенней будут сцены, тем лучше. Я представила, как Сергей Сергеевич с коллегами будут просматривать эти сцены и обсуждать мои достоинства и недостатки… Не успела еще ничего ему сказать, но он, видимо, почувствовал мое настроение и быстро поставил на место: «Вы участвуете в секретной и ответственной операции советской разведки. Держите себя в руках».
До того как мы вошли в номер, я вела себя очень уверенно. Мне даже нравилась эта игра ощущением моей тайной власти над мужчиной. Я чувствовала, что нравлюсь моему Отто, но, когда оказалась с ним в номере, забыла обо всем на свете. Боялась, что после ужина он сядет в кресло и просто уснет, — ведь ему было под шестьдесят (мне, кстати, не исполнилось тогда и двадцати шести). Но вышло все, как хотел Сергей Сергеевич. Немец даже сам попросил не выключать свет. Я для приличия поломалась, а потом согласилась.
Немец уехал в свой Гамбург… Как выяснилось, КГБ не зря собирало на него компромат: он действительно был связан с БНД. Отто попытался, как выразился Сергей Сергеевич, «прижать» одного нашего, работавшего в ФРГ; вот тут-то и пригодились наши съемки. Через два дня после его разговора с нашим специалистом к нему в ресторане подсел приятный молодой человек и, завязав беседу, показал несколько фотографий. Расчет оказался верен: дело в том, что своей карьерой, деньгами, всем, что имел, Отто был обязан своей жене — дочке очень богатого бизнесмена. Если бы эти фотографии показали ей, бедный муженек лишился бы всего. Понятно, что он навсегда оставил попытки вербовать советских граждан.
Успех был налицо, и меня стали привлекать к подобным операциям раз в два-три месяца. Учитывая мой блестящий немецкий, меня приставляли к немцам, австрийцам и швейцарцам. Один раз был австралиец. В случае с ним комитетчиками была использована ситуация в его семье. Его жена была болезненно ревнива и угрожала, что, если он изменит ей хотя бы еще один раз, она уйдет из жизни, да не одна, а вместе с их маленьким сыном. Поэтому австралиец, когда еще в Москве увидел на фото нашу интимную сцену, сломался практически сразу, и его завербовали.
Это рассказал мне Сергей Сергеевич — может быть, затем, чтобы я прониклась сознанием собственной значимости и работала еще лучше. А может, и потому, что я нравилась ему как женщина. Это и понятно — ведь он осматривал съемки, где я в постели вытворяла черт знает что. Надо было выполнять любые желания моих «объектов»: чем изощреннее и развратнее секс, тем лучше компромат. Но надо сказать, что Сергей Сергеевич ни разу не выдал своих эмоций, не говоря уже о каких-то предложениях…
По ходу работы всплыл один неприятн'ый момент: мне дали понять, что перспектива моего брака с кем бы то ни было, мягко говоря, нежелательна, как и контакты на стороне. Я должна была докладывать о них Сергею Сергеевичу, и когда я это делала, каждый раз отношение было резко отрицательным.
Проявил КГБ заботу и о контрацепции. Мне выдавали упаковки таблеток без опознавательных знаков. Одну нужно было принять за день до полового контакта, одну перед и одну на следующий день. Если все случалось неожиданно, выпивала по две штуки сразу. После каждого контакта и раз в месяц профилактически меня осматривал венеролог. Уколы пришлось делать всего один раз — тот самый австралиец оказался больным. К врачу меня отправили в поликлинику в Варсонофьевском переулке. Именно там я впервые встретила сестер по оружию. Впечатлениями мы обменивались нечасто. Многие лечились серьезно, особенно те, кто работал с латиноамериканцами и неграми. Про азиатов говорили, что они очень чистоплотные. Не знаю — не было случая проверить.
Бывали и неудачи. То объект не был способен ни на что, кроме комплиментов, то был слишком умен и соглашался трахаться только в ванне и лифте. Один раз меня приставили к австрийцу, который оказался голубым… Тут уже село в лужу мое руководство. Приставь они к нему мужчину (такие тоже есть), задача была бы выполнена. А он всего на три дня приезжал. Плохо разведали о его пристрастиях…