Толи сыграли роль политические амбиции, о которых говорил Андропов, то ли сила воли, которая еще сохранялась у Брежнева, на что рассчитывал Щербицкий, но он на глазах стал преображаться. Дважды в день плавал в бассейне, начал выезжать на охоту, гулять по парку. Дней через десять он заявил: «Хватит бездельничать, надо приглашать товарищей и садиться за подготовку к съезду».
Зная его истинное состояние, мы порекомендовали ему не делать длинного доклада, а, раздав текст, выступить только с изложением основных положений. Он ответил так, как тогда отвечали многие руководители: «Такого у нас еще не было, есть сложившийся стиль партийных съездов, и менять его я не намерен. Да и не хочу, чтобы кто-то мог подумать, что я немощный и больной».
24 февраля 1976 года 5 тысяч делегатов XXV съезда партии бурно приветствовали своего Генерального секретаря.
Доклад продолжался более четырех часов, и только небольшая группа — его лечащий врач М. Косарев, я да охрана знали, чего стоило Брежневу выступить на съезде. Когда в перерыве после первых двух часов выступления мы пришли к нему в комнату для отдыха, он сидел в прострации, а рубашка была настолько мокрая, как будто он в ней искупался, Пришлось ее сменить. Но мыслил он четко и, пересиливая себя, даже с определенным воодушевлением пошел заканчивать свой доклад.
Конечно, даже неискушенным взглядом было видно, что Брежнев уже не тот, который выступал на XXIV съезде партии. Появились дизартрия, вялость, старческая шаркающая походка, «привязанность» к тексту, характерные для человека с атеросклерозом мозговых сосудов.
Но для большинства партийного актива, присутствовавшего на съезде, главное было то, что, несмотря на все разговоры и домыслы, Генеральный секретарь на трибуне, излагает конкретные предложения, рассказывает об успехах внешней политики, предлагает новые подходы, а это значит, что жизнь будет идти по-прежнему, не будет больших перемен и можно быть спокойным за свое личное будущее…»
У Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева два законных наследника — Галина и Юрий, но мало кто знает, что в жилах еще 11 мальчиков и 9 девочек течет высокородная кровь бывшего генсека.
Небольшая двухкомнатная «хрущевка» на окраине Днепродзержинска. По всему видно, ее хозяйка Мария К. — лаборантка одного из цехов металлургического комбината — любит уют в стиле ретро: вы в плену безделушек из стекла и керамики, салфеточек, ковриков, а на телевизоре красуется бело-розовая фарфоровая копилка в виде скучающей кошки, глаза которой тем не менее зорко следят за каждым вашим шагом. Роскоши нет, но и бедности не чувствуется, хотя женщина одна воспитывает двоих детей на мизерную по нынешним временам зарплату. Что отличает эту квартиру от других, так это огромный, почти на всю стену портрет Л. И. Брежнева в маршальском мундире при всех неисчислимых регалиях.
— А что?! — с вызовом спрашивает Мария. — Красивый мужчина! Разве нет?
— Бесспорно! — охотно соглашаюсь я. — Знаете, внешность Леонида Ильича, тогда еще партийного вожака Молдавии, приметил еще Сталин, выделив его среди всех на очередном Пленуме ЦК.
— На своих детей не нарадуюсь, все завидуют, — с гордостью сообщает женщина. Леня — назвала сына в его честь — умница, отличник, а девочка Леля — писаная красавица: статная, чернобровая. Они у меня двойняшки. И в этом деле, как видите, Леонид Ильич оказался на высоте.
— Дети знают, кто их отец?
— Упаси Бог! — машет рукой Мария. — Это тайна. Раз Люська, сучка, проболталась, Так я уже не буду отрицать.
В сентябре 1979 года в Днепродзержинск с частным визитом приехал Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР, Маршал Советского Союза Л. И. Брежнев. Маршрут выбрал традиционный: горком партии, металлургический комбинат, дом, где когда-то жил с семьей. В тот приезд необычно долго стоял у своего бюста:
— Как-то странно видеть свое изображение в бронзе. Хотя теперь я вроде бы всегда на родной земле нахожусь… — И неожиданно для всех добавил: — Может быть, последний раз приезжаю. Возраст…
И смахнул слезу. Огромная свита сразу и не сообразила, как на это прореагировать, замешательство было явным. Конфуз вышел.
Кортеж автомобилей направился к историческому дому. Это был обычный дом, где жили обычные люди. Выбежали соседи. Окружили, запричитали, выкрикивали здравицы, почему-то в основном КПСС, а не гостю. Наверное, от волнения или по привычке.
Кто-то робко предложил:
— Леонид Ильич, сфотографируйтесь с нами!