Ее хоронили на следующий день на Красной площади. Среди венков, возложенных на ее могилу, был венок из живых белых гиацинтов с надписью на траурной ленте: «Тов. Инессе Арманд от В. И. Ленина».
По словам Марселя Боди, Коллонтай также свидетельствовала, что Ленин на похоронах Инессы «был неузнаваем», шатался, «мы думали, что он упадет». Романтичная по натуре Коллонтай считала: «Он не мог больше жить после смерти Арманд. Схмерть Инессы ускорила развитие болезни, которая свела его в могилу».
А вот свидетельство третьей очевидицы, известной деятельницы международного рабочего движения Анжелики Балабановой, которая, кстати, достаточно неприязненно относилась к Арманд, считая ее «догматичной большевичкой»: «Я искоса поглядывала на Ленина. Он казался впавшим в отчаяние, его кепка была надвинута на глаза. Всегда небольшого роста, он, казалось, сморщивался и становился еще меньше. Он выглядел жалким и павшим духом. Я никогда раньше не видела его таким. Это было больше чем потеря «хорошего большевика» или хорошего друга. Было впечатление, что он потерял что-то очень дорогое и очень близкое ему и не делал попыток маскировать этого».
Таким образом три женщины-свидетельницы описали, как переживал Ленин смерть Инессы. Конечно, не выдерживает критики предположение Балабановой, что одна из дочерей Инессы Арманд была дочерью Ленина. Они родились задолго до знакомства Ленина и Арманд. Ленин очень тепло относился впоследствии к детям Арманд. Например, в мае 1921 года он писал младшей сестре записку (которая неопубликованной хранится в «секретном фонде» Ленина): «М. И. Ульяновой. Привези, пожалуйста, 1) Надину обувь: а) большие башмаки ее; б) новые туфли легкие, черные; 2) Армандов.
Привет! Ленин».
А перед этим обращался к председателю Моссовета:
«24. IV.
т. Каменев!
Дети Инессы Арманд обращаются ко мне с просьбой, которую я усердно поддерживаю:
1) не можете ли Вы распорядиться о посадке цветов на могиле Инессы Арманд?
2) То же — о небольшой плите или камне.
Если можете, черкните мне, пожалуйста, через кого (через какие учреждения или заведения) это Вы сделали, чтобы дети могли туда дополнительно обратиться, проверить, дать надписи и т. п.
Если не можете, черкните тоже, пожалуйста: может быть, можно приватно заказать? Или, может быть, мне следует написать куда-либо, и не знаете ли, куда?
Ваш Ленин».
Как известно, Ленин и Инесса Арманд возвращались из Швейцарии в Россию через Германию весной 1917 года в одном вагоне. Об этом итальянские кинематографисты создали фильм «Ленин… Поезд», чем вызвали буквально панику в высшем эшелоне власти Советского Союза, о чем свидетельствовала докладная записка Лигачеву, написанная руководителями идеологического и международного отделов ЦК КПСС, а также КГБ СССР за два месяца до 70-летия октябрьского переворота. Они очень боялись, что в фильме «особое внимание будет уделено личной жизни В. И. Ленина». Опасения оказались напрасными.
Но о «грехопадении» вождя остались другие — документальные — свидетельства. Вот купюра из письма Ленина к Инессе Арманд начала июля 1914 года:
«Пожалуйста, привези, когда приедешь (т. е. привези с собой), все наши письма (посылать их заказным сюда неудобно: заказное письмо может быть весьма легко вскрыто друзьями. И так далее…). Пожалуйста, привези все письма, приезжай сама, и мы поговорим об этом».
Сомнений нет — Ленин просил вернуть его письма не для публикации их, а для уничтожения. Но некоторые письма, может быть и вскрытые «друзьями», сохранились до наших дней и сегодня находятся в «секретном фонде» Ленина.
Времена изменились. Ученые знатоки ленинских фондов начали публиковать (в журнале «Свободная мысль» — бывшем «Коммунисте») хотя бы эпистолярное наследие Инессы Арманд. Вот выдержка из письма Инессы Ленину в декабре 1913 г.: «Дорогой, я бы и сейчас обошлась без поцелуев, только бы видеть тебя, иногда говорить с тобой было бы радостью — и это никому бы не могло причинить боль. Зачем было меня этого лишать? Ты спрашиваешь, сержусь ли я за то, что ты «провел» расставание. Нет, я думаю, что ты это сделал не ради себя…»
Семья вампиров
От фаворитки Ленина Инессы Арманд перейдем к его законной жене — Надежде Крупской.
В 1923 году Максим Горький писал В. Ходасевичу:
«Из новостей, ошеломляющих разум, могу сообщить, что… в России Надеждою Крупской и каким-то М. Сперанским запрещены для чтения: Платон, Шопенгауэр, Вл. Соловьев, Тэн Рескин, Ницше, Л. Толстой, Лесков, Ясинский(!) и еще многие подобные еретики. И сказано: «Отдел религии должен содержать только антирелигиозные книги». Все сие — отнюдь не анекдот, а напечатано в книге, именуемой: «Указатель об изъятии антихудожественной и контрреволюционной литературы из библиотек, обслуживающих массового читателя»…