— На том и расстались?
— Нет, конечно. Еще два года продолжали встречаться. Я молодой был, легкий на подъем и из каждого города, где бы ни гастролировал цирк, летал к ней на выходной в Москву. Иногда и Галя приезжала. Но ей сложнее было. Она ведь считалась незамужней, а значит, должна была каждый вечер возвращаться домой и там ночевать. Такие были в семье нравы. И все же она умудрялась ускользнуть из дома. Однажды прилетела ко мне в Одессу, сказав своим, что поехала к подруге на дачу. А зимой в Одессе бывают такие дни, когда вдруг ни с того ни с сего на несколько суток — нелетная погода. И, как назло, случилось такое во время ее очередного ко мне визита. Уже и мама ей звонит, узнав, где она, чтоб немедленно приезжала, а то хуже будет… При первой же возможности Галя улетела. Но после этого взялись за меня. Возвращаюсь я вечером в гостиницу, вдруг звонит директор цирка: «Извини, Игорь, но тут тебя ищут товарищи из местного КГБ».
Утром за мной приехали, посадили в машину и увезли. Привели в пустую комнату, дали ручку, лист бумаги и сказали: «Пиши всю правду и подробно, что к тебе приезжала гражданка такая-то, когда, с какой целью, на чьи деньги были куплены билеты и чем вы здесь занимались…» И оставили одного, закрыв дверь на ключ. Психологический расчет: вроде и не в камере, но под замком. За 15 минут Я разделался с «признанием», но продержали меня под замком часов шесть. Потом отвели к местному начальнику КГБ, который внешне очень был похож на Берию: лысоватый и в пенсне. Начал он по-хорошему: надо, дескать, заканчивать с этими отношениями… А я молодой, глупый: «Люблю ее!» Тогда он: «А как бы ты поступил, если б пришлось выбирать: или — любовь, или — жизнь твоего отца?» Бред какой-то! Я по глупости продолжаю: «Не понимаю, товарищ генерал, это что же — шантаж?» Так он мне: «Подумайте! Это вам информация к размышлению…» А напоследок предупредил: пока я работаю в Одессе, в выходные дни в Москву больше летать не смогу — никто и нигде мне билета не продаст. Да еще установили круглосуточную за мной слежку.
Наконец вернулся в Москву. С Галей мы продолжали встречаться. Тогда они придумали другой способ, как от меня избавиться. У меня было освобождение от службы в армии по состоянию здоровья из-за лимфаденита. Время от времени возникала у меня между шеей и щекой опухоль, которая, как признавали, была туберкулезного происхождения. И вдруг является нарочный с повесткой от военкома Москвы: я срочно должен ехать в Подольск, в главный госпиталь МВО для переосвидетельствования. Меня привезли и сдали главному врачу. В тот момент у меня по закону подлости, естественно, на щеке ничего не было. Врач говорит: будем резать, чтобы определить, есть ли заболевание. К счастью, резать не стали, собрали консилиум, и тот подтвердил мою непригодность к службе.