Кто же такая эта Спиридонова? Кто она, эта еще недавно безвестная девушка, сегодня столь близкая и дорогая миллионам русских людей? «Наша жизнь» дает ей такую характеристику:
«Представьте существо чистое, девственное, цвет одухотворенной красоты, какую только выработала высшая культура России, представьте эту юную, беззащитную девушку в косматых лапах скотски отвратительных, скотски злобных и скотски сладострастных орангутангов. Такова была участь Спиридоновой».
Такова и сама Спиридонова.
Ей едва исполнился 21 год. Не сложна ее биография, но почти каждая черта ее рисует перед читателем образ, вызывающий глубокую симпатию к подвергнутой невероятным истязаниям девушке. Мария Александровна принадлежит к буржуазной среде — ее отец имел паркетную фабрику, а затем служил бухгалтером в банке. У нее есть еще три сестры и брат. В умственном отношении Спиридонова, очевидно, незаурядная девушка. С малых лет родители возлагали на нее большие надежды. Росла Маруся — так ее звали в семье и подруги по гимназии — умненькой, способной девочкой. Она с малых лет проявила большие способности. Пяти лет она уже умела читать и писать. В гимназию она поступила во II класс и сразу заняла положение первой. ученицы и сохраняла его во все время пребывания в школе. Из VIII класса она была исключена за так называемую «политическую неблагонадежность». Попыталась поступить на Высшие женские курсы, но благодаря аттестации, выданной ей гимназическим советом, ее никуда не приняли. Обычная история, так много калечащая на Руси молодых сил, самых честных, самых талантливых! Неудача с поступлением на курсы не могла, конечно, охладить у Марии Александровны стремления к образованию, и она усердно занялась им дома, много читала, много училась.
Чтобы закончить общую характеристику М. А Спиридоновой, нужно сказать, что она очень любила музыку, играла на рояле, — особенно ей нравились сонаты Бетховена.
Такова в общих Чертах Мария Александровна Спиридонова, письмо которой, напечатанное в «Руси», наполнило ужасом и негодованием сердца всех честных людей России от столицы до самых ее отдаленных уголков.
Это письмо, дышащее в каждой строчке глубокой искренностью и правдой и каждой своей строчкой вызывающее у читателя содрогание ужаса, а также и данные судебного процесса дорисовывают образ этой удивительной девушки, о которой адвокат Н. В. Тесленко имел полное право сказать судившим ее офицерам:
«Спешите же встать на защиту Марии Спиридоновой! Не уступайте никому чести спасти эту девушку! Вырвите ее из когтей смерти!.. Перед вами не только униженная, поруганная, больная Спиридонова: перед вами больная и поруганная Россия!»
Да, М. А. Спиридонова действительно олицетворяла перед этими в блестящих мундирах сидевшими офицерами униженную и поруганную Россию… Но ни крик страстного негодования и скорби, который слышался в речах г. Тесленко, ни безмерные страдания самой Спиридоновой, этой чудной девушки, не были для них убедительны, и напрасно другой защитник — есаул А. И. Филимонов — обращался к «своим собратьям по оружию» с горячей мольбою не забывать, подписывая приговор, что «военные люди не убивают женщин», — М. А. Спиридонова была приговорена к повешению, и теперь ей грозит казнь…
Вот это письмо, адресованное ею из тюрьмы товарищам по деятельности:
«Дорогие товарищи! Луженовский ехал последний раз по этой дороге. Из Борисоглебска он ехал в экстренном поезде. Надо было убить его именно тогда. Я пробыла на одной станции сутки, на другой тоже и на третьей двое суток. Утром, при встрече поезда, по присутствию казаков, решила, что едет Луженовский. Взяла билет 2-го класса, рядом с его вагоном; одетая гимназисткой, розовая, веселая и спокойная, я не вызывала никакого подозрения. Но на станции он не выходил.
По приходе поезда в Борисоглебск с платформы жандармы и казаки сгоняли все живое. Я вошла в вагон и на расстоянии 12–13 шагов, с площадки вагона, сделала выстрел в Луженовского, проходившего в густой цепи казаков. Так как я была очень спокойна, то я не боялась не попасть, хотя пришлось метиться через плечо казака: стреляла до тех пор, пока было возможно. После первого выстрела Луженов-ский присел на корточки, схватился за живот и начал метаться по направлению от меня по платформе. Я в это время сбежала с площадки вагона на платформу и быстро, раз за разом, меняя ежесекундно цель, выпустила еще три пули. Всего, по показанию Богородицкого, нанесено 5 ран: две в живот, две в грудь и одна в руку.