Что же делать, если «мир — лишь луч от лика друга, все иное — тень его». Но я справлюсь с этим. Любить Е(сенина), всегда быть готовой откликнуться на его зов — и все, и — больше ничего. И не прав Лермонтов, — ведь я знала, что это «на время», и все же хорошо. Когда все пройдет и уйдет Д(ункан), тогда, может быть, Он вернется. А я, если даже и уйду физически, всегда душой буду его.
Как странно определять и измерять его отношение по отдельным движениям не его, а окружающих. И так грустно, грустно.
14. 03(?). Сейчас прошли две соседки по комнате, «любовались» моими волосами (я сижу распущенная — мыла их), и мне опять делается невыносимо грустно. Я теперь совершенно не выношу, когда мне говорят, что у меня красивые глаза, брови, волосы. Ничем мне нельзя сделать так мучительно больно, как этим замечанием. Боже мой, да зачем мне все это, зачем, если этого оказалось мало!..
21.03. В четверг начался очередной приступ тоски, а на следующий день я боролась, вспоминая, что было ведь все очень хорошо — чего же больше? А с другой стороны, тошнота при мысли, что он там со своей старухой-женой и день и ночь.
Со всем этим багажом поехала на лыжах далеко. Ничего не хотелось, только жить вместе с лесом, я стояла, глядя на зеленые верхушки сосен, на небо, такое голубое, и казалось, что это лето: птицы поют, солнце ласково греет; конечно, лето. И вдруг — неожиданная мысль о… Я испугалась, думала, будет больно. Захочу видеть. Нет, захотелось только, чтобы он тоже смог увидеть всю эту красоту. Хотелось не для себя, не для того, чтобы он был со мной, нет.
Вот я и поняла, что в жизни не один Есенин, что его можно и надо любить как главное, но любить именно бескорыстно, не жадной любовью, требующей чего-то от него, а так, как вот любишь этот лес, не требуя, чтобы лес жил, сообразуясь со иной, или он всегда был там, где я. Если во мне заговорило мое женское, даже если оно проснулось благодаря Ему, то надо же быть искренней до конца.
Я частенько раньше думала… что, сохранив «физическую невинность», я принесу самую трудную жертву любви к Е(сенину). Никого, кроме (него). Но не было бы это одновременно доказательством того, что я жду и моя преданность вызвана именно этой искусственной верностью. А нарушение этой «верности», с одной стороны, устранит невольные требования к Е(сенину), а с другой стороны, может дать хорошие, ничего не обязывающие отношения с другими. Если я хочу быть именно женщиной, то никто не смеет мне запретить или упрекнуть меня в этом!
Пожара уже нет, есть ровное пламя. И не вина Е(сенина), если я среди окружающих не вижу людей, все мне скучно, он тут ни при чем. Я вспоминаю, когда я «изменяла» (ему) с И., и мне ужасно смешно. Разве можно изменить человеку, которого любишь больше, чем себя? И я «изменяла» с горькой злостью на Е(сенина), и малейшее движение чувственности старалась раздувать в себе, правда, к этому примешивалось любопытство.
08.04. Так любить, так беззаветно и безудержно любить. Да разве это бывает? А ведь люблю, и не могу иначе: это сильнее меня, моей жизни. Вот сегодня — Боже мой, всего несколько минут, несколько минут нетерпеливого внимания, — и я уже ничего, никого, кроме Него, не вижу. Вот как-будто уляжется, стихнет, но стоит поманить меня, и я по первому зову — тут. Смешно, обреченность какая-то. И подумать — я не своя, во власти другой воли, даже не замечающей меня.
А как странно: весна в этом году такая, как с Ним, — то вдруг совсем пересилит зиму, засверкает, загудит, затрепещет, то — зима расправит свои мохнатые крылья и крепко придушит весну. Так и с ним: неожиданно радость, как птичка, прилетит, и тут же снова выпорхнет — не гонись, не догнать все равно, жди, может, вернется.
12.04. Была с Яной на диспуте. Был и он с Айседорой), и никого не видел, никого, кроме (нее). А(йседора) — это другой берег реки, моста и переправы обратно нет! А(йседора), именно она, а не я предназначена ему, и я для него — нечто случайное. Она — роковая, неизбежная. Встретив ее… он должен был все, все забыть, ее обойти он не мог. И что бы мне ни говорили про ее старость, дряблость и проч., (Айседора Дункан была на 15 лет старше Есенина. — Прим, ред), я же знаю, что именно она, а не другая должна была взять его. Я осталась далеко позади, он даже не оглянется, как тот орел, даже если бы я за ноги стала его хватать. Не физическая близость, от него мне нужно больше: от него нужна та теплота, которая была летом, и все!!!