Для девочки это редко проходит бесследно. Вытесненное из сознания чувство вины отягощает ее, нередко оказывает опустошительное воздействие: подрывает ее самоуважение, сказывается на ее отношениях к представителям мужского пола и сексу, ее роли жены и матери.
Нельзя сказать однозначно, кто больше виноват в такой судьбе: еще не подросшая дочь или отец, инстинктивно влюбленный в родную кровь. Естественно, дети требуют внимания и ласки, но все же определенных нежностей, чувственных объятий и поцелуев родителям следует избегать.
В древности, когда дочь достигала «опасного» возраста половой зрелости, ее отгораживали от мужского мира. У греков, достоверно излагавших историю человеческих взаимоотношений на примере божественных мифов, был рассказ о Данае, дочери аргосского царя Акрисия. Узнав от Дельфийского оракула, что ему суждена смерть от руки внука, царь Акрисий упрятал дочь в темницу. Но даже такая предосторожность не помогла Акрисию: Зевс пролился золотым дождем, проник в темницу и овладел заточенной Данаей. Когда родился мальчик, названный Персеем, царь Акрисий приказал заточить мать и сына в ящик и бросить в море.
Даная и Персей были спасены Диктисом на острове Сериф. Когда Персей вырос и стал героем, Полидект предложил ему добыть голову Горгоны Медузы. Персею при поддержке Афины и Гермеса и с помощью грай удалось получить от нимф шлем, крылатые сандалии и суму. Он обезглавил одну из трех Горгон, смертную Медузу, пользуясь щитом как зеркалом во избежание ее губительного взгляда. На обратном пути он освободил деву Андромеду от морского чудовища, которое обратил в камень с помощью головы Медузы.
Персей вернулся с Андромедой, ставшей ему женой, отдал Диктису власть над Серифом и вместе с Данаей и Андромедой отправился в Аргос. В Лариссе во время игр он случайно убил диском своего деда Акри-сия, после чего стал владыкой Аргоса.
ЭПОХА АНТИЧНОСТИ
Не только в седой древности, но и в классическую эпоху в греческих городах для девушек и женщин, независимо от возраста, существовали особые женские покои на верхнем этаже жилища, которые для надежности запирались на замок.
Следует сказать, что подобные нравы сохранились у многих народов мира до наших дней. Тот, кого интересуют подробности этого вопроса, при желании может найти описание традиционного обычая инициации в многочисленной этнографической литературе. Меня же больше интересует человеческое чувство любви и связанные с ним взаимоотношения: была ли в древности первая любовь? Какие переживания испытывали наши далекие предки, оказавшись во власти любовной страсти?
Ответ на эти вопросы попробуем найти у Сапфо, современницы Архилоха, которую великий философ Платон назвал «десятой музой». Один из современных западных исследователей древней культуры писал о ней: «Сапфо, несомненно, принадлежит к числу величайших поэтических гениев всех времен. Ее песни на протяжении веков оставались образцом эротической поэзии, образцом, которому часто старались подражать, но с которым редко удавалось сравняться».
Поэтесса считала чистую радость жизни, особенно радость любви, тем счастьем, к которому должен стремиться человек. Ее стихи — откровенное исповедание яркой чувственности без всякого лицемерия. Когда читаешь строки ее стихов, создается впечатление, что Сапфо неведомо никакое другое божество, кроме богини любви.
Эпиграфом к ее стихам можно было бы поставить ее же слова, в которых она признается в своей пылающей страсти: «Эрос вновь мучит меня силой своей. Сладость и горечь в нем, могучем чудовище».
С такой пламенной силой, чисто по-женски, выражает первую потребность девушки в любви великая поэтесса древности. В другом ее стихотворении читаем:
Девушка чувствует приятное томление, потребность в прикосновении чужой руки, губ, незнакомого тела. Она одновременно жаждет и боится встречи с первой любовью. Любовь имела для обоих полов далеко не одинаковое значение: если в жизни мужчины она была второстепенной, то для женщины составляла собственно жизнь.