И если наступит день, когда набальзамированное тело Ленина вынесут из Мавзолея, то сделают это все те же люди — кремлевские охранники.
Они будут обладать минимальной информацией, но во время Ч. прибудут в Кремль в спортивной одежде и будут готовы выполнять тяжелую физическую работу. Поздно вечером, когда Красная площадь будет закрыта, пятеро охранников выйдут с лопатами через черный ход из Мавзолея и выкопают могилу. Вместе с боем курантов другие охранники вынесут гроб с телом и опустят в вырытую могилу.
ЗАЩИТА ТЕЛА
Как бы там ни было, но тело Ленина всегда защищали. Защищали, когда оно было живым, защищали, когда оно стало мертвым.
В аналитическом исследовании, которое провела служба безопасности президента Российской Федерации в 1997 году о предполагаемой операции перезахоронения мумии Ленина, сказано следующее: «Если информация о предполагаемой операции просочится в СМИ, осуществить вынос тела без столкновений с гражданами не удастся. Похороны могут привести к несанкционированным митингам, акциям протеста и послужить сигналом для массового неповиновения граждан».
Такими образом, служба безопасности вполне оправданно, предполагает, что тело организатора «красного террора» может стать причиной новых нарушений закона.
Террор (от лат. terror — страх, ужас) — политика устрашения,' подавления политических противников силовыми методами.
Следует отличать понятия «террор» и «терроризм». Террор — привилегия тех, кто находиться у власти. Терроризм — ответная реакция недовольных и угнетенных. Однако и то, и другое — неотъемлемые части современной действительности.
История терроризма уходит своими корнями в глубь веков. Политолог У. Лакёр считает, что современный терроризм «исторически является не более чем возрождением некоторых форм политического насилия, — которые были использованы ранее во многих частях света». Этот тезис У. Лакёр подкрепляет ссылками на античных тираноборцев, ближневосточную секту сикариев (от «сика» — короткий меч, которым в соответствии с определенным ритуалом члены секты убивали сотрудничавших с римлянами соотечественников), маркиза Солсбери, высказавшего в XVIII веке мысль о том, что узурпировавший власть при помощи шпаги заслуживает того, чтобы от шпаги погибнуть.
Многие политологи связывают появление террора с Французской революцией. Якобинский террор датируется моментом процесса над бывшим королем Людовиком XVI и его казни. Сен-Жюст заявлял: «Каждый человек имеет право убить тирана, и народ не может отнять это право ни у одного из своих граждан».
Террорист убивает не ради денег, а ради «высокой идеи». Терроризм — удел молодых, он связан с жертвенностью. И очень часто жертвой становиться не только объект покушения, но и сам исполнитель акта. Так получилось и в случае покушения на Ленина. В ответ на террористический акт волна «красного террора» захватила всю страну.
Насильственная смерть стала привычна. Циничной стала терминология смерти: «пустить в расход», «разменять», «идите искать отца в Могилевскую губернию», «отправить в штаб Духонина», «сыграл на гитаре», «больше 38-ми я не смог запечатать», т. е. собственноручно расстрелять, или еще грубее: «нацокал», «отправить на Машук — фиалки нюхать»; комендант Петроградской ЧК громко говорит по телефону жене: «Сегодня я везу рябчиков в Кронштадт».
В день покушения на Урицкого Ленин должен был выступать заводе быв. Михельсона. Соратники, узнав о гибели Урицкого, пытались удержать, отговорить его от поездки на митинг. Чтобы их успокоить, вождь пролетариата сказал за обедом, что, может, он и не поедет, а сам вызвал машину и уехал. Разве могло что-нибудь остановить Ленина? Он был безгранично самоуверен, как и все, кто наделен природной способностью манипулировать людьми.
А в это время среди толпы рабочих завода, носящего впоследствии имя Ильича, затаились террористы. После окончания митинга Ленин, сопровождаемый криками рабочих, вышел на улицу, направился к машине и… упал, пронзенный пулями.
Верный ленинец — комендант Кремля П. Мальков в своих не самых правдивых мемуарах свидетельствовал:
«Я работал у себя в комендатуре, как вдруг тревожно, надрывно затрещал телефон. В трубке послышался глухой, прерывающийся голос Бонч-Бруевича:
— Скорее подушки. Немедленно. Пять — шесть обыкновенных подушек. Ранен Ильич… Тяжело…
— Ранен Ильич?.. Нет! Это невозможно, этого не может быть! Владимир Дмитриевич, что же вы молчите? Скажите, рана не смертельна? Владимир Дмитриевич!..