— А ведь придется, пожалуй, разогнать Учредительное собрание силой…
— Браво, — воскликнул Ленин. — Что верно, то верно! А пойдут ли на это ваши?
— У нас некоторые колеблются, но я думаю, что в конце концов согласятся.
4(17) января, когда стали известны итоги выборов, фактически была предрешена расправа большевиков над самой идеей парламентаризма, был предрешен разгон Учредительного собрания.
5(18) января 1918 года состоялось первое заседание Учредительного собрания. В зале присутствовало много вооруженных матросов и «представителей трудящихся» на местах для публики.
Левый эсер С. Мстиславский говорил: «Мы собрались в этот день на заседание, как в театр, мы знали, что действия сегодня не будет, будет только зрелище».
Депутаты Учредительного собрания открывали заседание пением Интернационала (при почтительном молчании небольшой группы кадетов). Незадолго до созыва Учредительного собрания большевики выпустили декрет, которым партия кадетов объявлялась вне закона. Левый эсер Прошьян выступил с протестом во ВЦИКе: как можно арестовывать депутатов Учредительного собрания, пользующихся депутатской неприкосновенностью, и объявлять вне закона целую партию, не имея против нее реальных обвинений?
На первом заседании Учредительного собрания депутат В. Чернов говорил, что Россия выстрадала социализм, и призвал положить конец гражданской смуте, напомнив, что демократические свободы куплены кровью ряда поколений.
Достаточно было осторожного сомнения в правильности действий нового правительства (социализм «не есть скороспелое приближение к равенству в нищете»), чтобы спровоцировать реакцию слева. Возглавлявший делегацию большевиков Бухарин заявил: «Мы клянемся с этой трибуны вести гражданскую войну, а не примирение».
Штейнберг от лица левых эсеров предложил собранию «преклониться перед царственной волей народа» и сделать своей программой Декларацию, выработанную ВЦИК («Декларацию прав трудящихся и эксплуатируемого народа»).
Учредительное собрание тоже предполагало себя народным представительством, оно перед ВЦИК не «преклонилось» и решило выработать новую программу.
Видя, что навязать свою волю не удалось, большевики и левые эсеры ушли с заседания.
Учредительное собрание отказалось от обсуждения подготовленной Лёниным «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа». Это и решило его судьбу. Ведь «те», кто не с нами, те против нас».
19 января в пятом часу утра Анатолий Железняков, возглавлявший отряд матросов, объявил депутатам, принимавшим законы республики, что «караул устал» и депутатам пора разойтись.
Как говорится, надежда умирает последней… Даже когда прозвучали печально знамениты слова «караул устал», парламентарии продолжали верить, что избрание Учредительного собрания всем народом сделает его авторитет неприкосновенным, недосягаемым, неоспоримым.
Они не знали, что план ликвидации парламента уже вызрел и специально для разгона Учредительного собрания большевиками создан Чрезвычайный Военный Совет.
Таврический дворец, где 5 января должно было открыться Учредительное собрание, подступы к дворцу, район Смольного и другие важные позиции Питера совет (созданный для ликвидации) поручил охранять матросам. Сама формулировка «для охраны» должна была притупить бдительность парламентариев. Командовал агрессивно настроенными матросами народный комиссар по морским делам П. Е. Дыбенко.
Дыбенко вызвал Ховрина и Железнякова. Объяснил задачу, поставленную перед ними. Подойдя к карте Петрограда, висевшей на стене, он говорил:
— Вот какие пункты займут балтийцы: Таврический дворец — 100 человек; Николаевская академия — Литейная — Кирочная — 300 человек; Государственный банк — 450 человек. У Петропавловской крепости будет 4 гидроплана. Таврический дворец за вами. Тебе, Ховрин, поручается командовать отрядом по охране порядка на подступах к дворцу. А ты, Железняков, расставишь караулы…
— Но где взять столько людей? — спросил Ховрин.
Дыбенко вместо ответа протянул Ховрину текст телеграммы, посланной им на имя Центробалта. В ней говорилось:
«Срочно, не позже 4 января, прислать на двое или трое суток 1000 матросов для охраны и борьбы против контрреволюции в день 5 января. Отряд выслать с винтовками и патронами, — если нет, то оружие будет выдано на месте. Командующими отрядом назначаются товарищи Ховрин и Железняков».
— Я немедленно выезжаю в Гельсингфорс. А ты, Анатолий, двигай в Кронштадт, — сказал Ховрин.