Однажды под вечер, обходя кремлевскую стену невдалеке от Спасской башни, ближе к Москве-реке, я внезапно натолкнулся на группу кремлевских мальчишек лет десяти — двенадцати. Спокойно и деловито они спустили со стены толстую веревку и, сосредоточенно сопя, пытались втащить наверх здоровенного парня. Дело двигалось довольно успешно, и парень болтался уже метрах в двух — трех над землей, еще минута — и он будет на стене. Завидев меня, ребята кинулись врассыпную, бросив впопыхах веревку. Парень рухнул вниз. Быстро вскочив на ноги, он грязно выругался, погрозил мне кулаком и пустился наутек. Догнать его не было никакой возможности. Однако выяснить, кто это пытался прорваться в Кремль, зачем, следовало.
На другое утро я вызвал в комендатуру “нарушителей” пропускного режима, принялся их расспрашивать со всей строгостью. Только зря! Ничего толком сказать они не могли. Для мальчишек это была просто игра. Парня они встретили днем в Александровском саду. Когда он, быстро завоевав их расположение, заявил, что им “слабо” втащить его в Кремль на веревке, мальчишки готовы были расшибиться в лепешку, чтобы доказать, что “не слабо”. Интерес к занятному приключению только увеличился, когда парень потребовал, чтобы они побожились, что ничего не скажут взрослым, так как иначе помешают. Что за парень, кто он таков, никто из ребят, конечно, не знал.
Если подобную штуку могли устроить мальчишки, то нечего и говорить, насколько проще это было взрослым. Среди многочисленного и разношерстного населения Кремля 1918 года вполне могли оказаться охотники помочь кому-либо нелегально пробраться в Кремль. Чтобы предотвратить подобные случаи, пришлось усилить подвижные посты по всей кремлевской стене, а вблизи Спасских и Никольских ворот установить на стене постоянных часовых.»
Самым неожиданным и самым везучим среди современных покорителей кремлевски стен оказался Владимир Сучкин. Он просто полез наверх, и все. Восемнадцать метров по отвесной стене там, где не было сигнализации. Четыре зубца в той части считались самыми высокими, потому и не были подключены. Сучкин на самые высокие и полез. Покорителю кремлевских вершин дали спокойно спуститься, но за метр до земли он попал в «объятия» караульных Президентского полка.
Оказалось, что Владимир Сучкин состоит на учете в психоневрологическом диспансере и давно имеет манию покорять высотные объекты и, если удается, любит порыться в бумажках на служебных столах, играя в шпиона. Этому жилистому, цепкому, как кошка, с феноменальной координацией движений, психу быть бы чемпионом по альпинизму и покорять другие вершины, если бы с головой все было нормально.
Как бы там ни было, а Кремль — цитадель власти. Не неприступная, но цитадель… А власть в России — пирамида, на верхушке которой один.
Демократия погибает, когда дух равенства исчезает, или, напротив, перерождается в дух крайнего равенства, и всякий хочет быть равным тому, кого выбрали во властители.
Между тем, как свидетельствует исторический опыт, каждый, имеющий власть, склонен ею злоупотреблять, пока не встретит препятствий.
Чтобы нельзя было злоупотреблять властью, надо, чтобы власть останавливала власть.
Политическая свобода гражданина — уверенность и спокойствие духа, вытекающие из убеждения каждого в своей безопасности. Чтобы иметь такую свободу, надо, чтобы власть не допускала страха одного гражданина перед другим и чтобы все одинаково боялись только закона. Это может быть достигнуто только при условии разделения трех властей: законодательной, исполнительной и судебной, потому что только тогда одна власть будет сдерживать другую в пределах закона и таким образом не допускает злоупотребления властью.
Хотя все государства имели общую цель — самосохранение, но у каждого из них была и своя особая цель. Так, увеличением владений было целью Рима, война — Спарты, независимость каждого отдельного гражданина — США и т. д.
А что же в России? Как я уже говорила, в России власть — пирамида с одной верхушкой. Поэтому не заканчивается борьба между различными ветвями власти.
В 1991 году в СССР произошел один из крупнейших политических переворотов. Старая, одряхлевшая, но пытающаяся молодиться коммунистическая элита была сметена новой, молодой. Теперь нет смысла рассуждать, чем же был августовский путч 1991 года — заговором или инсценировкой. В любом случае в выигрыше оказался не Михаил Горбачев. Осторожность стоила ему должности президента. Охрана президента тоже проявила осторожность. Эта осторожность стоила должности начальнику охраны М. Горбачева Владимиру Медведеву, который, подчинясь приказу участника ГКЧП Плеханова, вылетел в Москву, оставив Горбачева на Форосе. Сам Владимир Медведев в своих воспоминаниях объяснял это так: «Я работник КГБ. Генерал КГБ. Там, в КГБ, я получал зарплату, много лет назад там, в КГБ, я давал присягу и этой могущественной организации был всецело подчинен. Более того, именно Плеханов ввел меня в кабинет Горбачева, и он же своей властью отстранил меня от работы. Разговоры, чтобы вывести охрану Президента СССР из-под крыши КГБ, велись давно. Александр Николаевич Яковлев убеждал в этом Горбачева. Мы, охрана, были «за». Плеханов — против.