Иначе говоря, охрана рядом с Властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан. В такой ситуации «человек с ружьем» быстро понимает, что не живым богам он служит и даже не героям. Догадка эта превращает стража в охотника, а то, что он стерег, — в добычу.
Исследователь Феликс Лурье в книге «Провокаторы и полицейские» писал:
«Когда правительство молодой Советской республики создавало правоохранительные органы, оно с революционных позиций классового сознания видело их гуманными и справедливыми. Командный состав ВЧК формировался из бывших политкаторжан. Казалось бы, люди, испытавшие на себе ужасы полицейского произвола, не должны были использовать те же методы насилия, которые применялись к ним. Но случилось обратное, они наполнили арсенал ВЧК именно тем, против чего боролись. Произошла преемственность беззакония. По уровню произвола и жестокости, по количеству жертв преемники оставили своих предшественников далеко позади».
Пытаясь объяснить превращение советских правоохранительных органов в машину произвола и насилия, некоторые исследователи связывают его с работой в них бывших царских охранников. Приведу свидетельство жандармского генерала А. И. Спиридовича: «В рядах большевистского правительства нет ни одного жандармского имени. Их нет там, хотя там находятся представители всех сословий, служб, профессий, степеней, рангов и чинов прежней России. Бывший жандармский полковник Комиссаров, покинувший ряды Корпуса еще при царском режиме, — единственное исключение». Спиридович допустил неточность: в ВЧК помощником Ф. Э. Дзержинского служил Джунковский, но Джунковский, честный порядочный человек, был одним из лучших представителей царской политической полиции. Но не в бывших жандармах дело. Дело в преемственности жандармского произвола.
Мы не разрушили произвол, мы разрушили то немногое, чего добились прогрессивные силы во второй половине XIX века. Неразборчивость в выборе средств для достижения непроверенных целей, непростительные ошибки наших предшественников обернулись для нас возмездием. Мы позволили людям, увлеченным построением социализма, перекрашивать историю чужой кровью, нашей кровью».
Покушения на жизнь чиновника — не редкость в России. Достаточно вспомнить теракт против Валерия Шанцева. Если бы подъезд вице-мэра был обследован сотрудниками ФСО, как это делается в обязательном порядке охраной других первых лиц, то трагических последствий взрыва удалось бы избежать.
В марте 1998 года было сокращено количество персональной охраны в Кремле. В частности, без персональной охраны остались Чубайс и Немцов. Не будем сейчас анализировать символичность этого момента… Все мы уже знаем о правительственном кризисе и отставке правительства, которые последовали вскоре. Мы остановимся на фактах. На одних только фактах.
Этот шаг в Кремле объяснили экономией федеральных средств. А 40 руководителей субъектов Российской Федерации с 20 марта 1998 года вышли на службу без персональной охраны. Президент Борис Ельцин своим указом отозвал сотрудников Федеральной службы охраны у половины российских губернаторов, охрана снята также с бывшего премьер-министра СССР Николая Рыжкова.
Нанимать персональных охранников губернаторы могут лишь в структурах МВД, а пользоваться услугами частных охранных фирм госслужащие не имеют права.
Резиденции руководителей субъектов Федерации охраняются сотрудниками милиции. Московскую мэрию охраняет наряд из Главного управления по охране общественного порядка ГУВД столицы, у подъезда дежурят сотрудники ГАИ, во время всех выездов мэра в город его автомашину сопровождает патрульный автомобиль ГАИ с вооруженными сотрудниками.
Жизнь охранников и охраняемых и детали их взаимоотношений подчас непостижимы. Деталям и нюансам этих взаимоотношений посвящена моя новая книга.
МОЛЧАНИЕ ОХРАННИКОВ
Можем ли мы представить, какие чувства испытывают охранники?
Однажды И. В. Сталин пригласил к себе маршала С. М. Буденного. Когда они подошли к угловому подъезду здания правительства в Кремле, охранник, стоявший на посту у входа, «неестественно напрягся, встал по команде “Смирно” и взял под козырек». Сталин и Буденный обратили на него внимание.
Они остановились, чтобы внимательнее рассмотреть младшего лейтенанта. Сталин спросил: «Как ваша фамилия, товарищ младший лейтенант?». Ответа на вопрос не последовало. Сталин повторил свой вопрос, но офицер молчал, только еще больше старался выпрямиться.