Все родные и близкие Берии были арестованы. В тюрьме сына Берии подвергали допросам, даже устраивали мнимый расстрел на глазах у матери. Но в Бутырках Серго Берия создал систему старта баллистических ракет, которой оснастили все подводные советские лодки. Система была реализована. Политбюро приняло решение, на основе которого Генеральная прокуратура и КГБ СССР вынесли свое. решение, и Серго был допущен ко всем видам секретных работ.
Пока начальник охраны Берии, Саркисов, давал показания и осуждал своего бывшего хозяина, у Лаврентия Берия появился новый и последний на этом свете охранник — М. Г. Хижняк. В 1953 году М. Г. Хижняк — майор, комендант штаба Московского округа войск ПВО. В течение шести месяцев, со дня ареста до последнего часа Берии, неотлучно находился с ним. М. Г. Хижняк вспоминал о событиях 1953 года: «27-го июня вызвал меня командующий и сказал, что мне поручен уход за Берией. Я должен готовить пищу, кормить его, поить, купать, стричь, брить и, по его требованию, ходить с дежурным генералом на его вызов.
Когда командующий сказал, что я прикреплен к нему, мне сказали: «Несите пищу». Пошли генерал Баксов, полковник Зуб, и я понес пищу. Хорошая пища, из солдатской столовой. Он сидел на кровати, упитанный такой мужчина, холеный, в пенсне. Почти нет морщин, взгляд жесткий и сердитый. Рост примерно 160–170 сантиметров. Одет в костюм серого цвета, поношенный. Сперва он отвернулся, ни на кого не смотрел. Ему говорят: «Вы кушайте». А он: «А вы принесли карандаш и бумагу?» — «Принесли», — ответил ему командующий. Он тут же начал писать… Когда я дал ему кушать, он эту тарелку с супом вылил на меня — взял и вылил. Все возмутились. Строго предупредили. Но бумагу и карандаш ему оставили. В тот раз есть он вообще не стал.
Скоро его перевели в штаб округа на улице Осипенко, 29. Там мы пробыли три — четыре дня, а потом там же перевели в бункер большой, где был командный пункт, во дворе здания штаба».
Берию судили, причем во время суда особое внимание уделялось моральному облику этого политика. С чем это связано? Может, на этом уровне легче было разбираться. Не надо лезть в политические дебри, где зреют заговоры и покушения. Вот отрывок из стенограммы допроса Берии. Вопросы задает Генеральный прокурор СССР Р. А. Руденко.
Вопрос. Признаете ли вы свое преступно-моральное разложение?
Ответ. Есть немного. В этом я виноват.
Вопрос. Вы признаете, что в своем преступном моральном разложении дошли до связей с женщинами, связанными с иностранными разведками?
Ответ. Может быть, я не знаю.
Вопрос. По вашему указанию Саркисов и Надарил (тоже охранник — В. К.) вели списки ваших любовниц. Вам предъявляется 9 списков, в которых значатся 62 женщины. Это списки ваших сожительниц?
Ответ. Большинство женщин, которые значатся в этих списках, это мои сожительницы…
Вопрос. Кроме того, у Надарии хранились 32 записки с адресами женщин. Вам они предъявляются. Это тоже ваши сожительницы?
Ответ. Здесь есть также мои сожительницы…»
И вновь обратимся к свидетельству последнего человека, который охранял Берию, М. Г. Хижняка: «Когда его приговорили, мне генерал Москаленко приказал съездить домой (Берия жил на углу улицы Качалова и Вспольного переулка) и привезти Берии другой костюм (до того он был все время в сером, в каком его арестовали в Кремле). Я приехал, там какая-то женщина. Я сказал, кто я такой. Мне надо костюм. Она мне его подала. Черный.
Я переодел его. Вот когда переодевал, он уже знал, что это уже готовят его. С двумя плотниками мы сделали деревянный щит примерно метра три шириной, высотой метра два. Мы его прикрепили к стенке в бункере, в зале, где были допросы. Командующий мне сказал, чтобы я сделал стальное кольцо. Я его заказал, и сделали — ввернули в центр щита. Мне приказали еще приготовить брезент, веревку. Приготовил. Привел я его. Руки не связывали. Вот только когда мы его привели к щиту, то я ему руки привязал к этому кольцу, сзади.
Я ведь читал в газетах и книгах, что перед казнью завязывают глаза. И я приготовил полотенце — обычное, солдатское. Стал завязывать ему глаза. Только завязал — Батицкий: «Ты чего завязываешь?! Пусть смотрит своими глазами!». Я развязал. Присутствовали члены суда: Михайлов, Шверник, еще Батицкий, Москаленко, его адъютант, Руденко… Врача не было. Стояли они метрах в шести — семи. Батицкий немного впереди, достал «парабеллум» и выстрелил Берии прямо в переносицу. Он повис на кольце.