— Передайте, что мы вылетаем к месту падения. Пусть дает нам координаты, — сказал Панков радисту и, обернувшись к присутствующим в комнате, скомандовал: — В самолет!
Выходя из комнаты, сказал радисту:
— Пусть начальник отряда вышлет к месту падения самолета машины, и санитарную тоже.
В самолете все сидели молча. Когда внизу на равнине показались еще дымящиеся остатки сбитого самолета, первым прыгнул Панков. Приземлились они благополучно. Взрыв был настолько силен, что от самолете остались только обломки, разметанные в радиусе километра. Сравнительно целым оказался мотор немецкого производства, врезавшийся глубоко в землю. Никаких документов, даже простого обрывка бумаги обнаружить не удалось. Но по собранным частям пистолетов, автоматов, миномета, стреляющего снарядами большой разрушительной силы, от взрыва которых, вероятно, все и разлетелось на мелкие частицы, было совершенно очевидно, что на сбитом самолете летела группа террористов, которую поджидал курдский шейх.
Появились машины, посланные из отряда. На месте взрыва уже нечего было делать, и Панков дал команду уезжать.
В ту ночь группа чекистов отправилась арестовывать Анджея Глушека.
…Многие в Тегеране удивлялись, почему Глушек, будучи материально обеспеченным, не живет там, где все иностранцы, а уединился с одним слугой-иранцем в какой-то лачуге на окраине. Когда его спрашивали об этом, Глушек обычно отвечал, что он бежал туда от городского шума.
Шли по переулкам, сплошь состоявшим из глухих глинобитных заборов. Ожесточенный лай собак преследовал с обеих сторон.
Подошли к дому Глушека, окружили его. Смирнов постучал в калитку. Никакого ответа. Пришлось постучать еще несколько раз. С каждым стуком усиливался лай.
Наконец во дворе заскрипела дверь. Звякнула щеколда, и калитку открыл иранец с фонарем в руках. Поднимаясь с постели, он, видимо, не нашел одежды и накинул не себя одеяло. Встречая гостей, он низко кланялся и гостеприимно разводил руками.
— Не знаю, за что наградил нас Аллах, послав столь приятных гостей, — рассыпался он в любезностях, бросая настороженные взгляды в темноту, где виднелась группа советских офицеров.
Неизвестно, сколько времени он продолжал бы изощряться в восточной учтивости, если бы Смирнов не отстранил его и не вошел в дом.
В комнате у кровати стоял Глушек. Стоило ему увидеть советского офицера, как он метнулся к тумбочке, но Смирнов схватил его за руку.
Глушек весь поник, бессильно опустился на кровать.
…Илья Светлов, ездивший к шейху на случай, если немецким парашютистам удастся приземлиться там, возвратился в Тегеран.
Когда Смирнов ушел, генерал Панков сказал Авдееву:
— Николай Федорович, президент Рузвельт будет ждать в нашем посольстве. Ему и премьеру Черчиллю сказали о заговоре немцев, о том, что они готовят покушение на «Большую тройку». На нас ложится колоссальная ответственность. Надо до максимума усилить охрану конференции, личную охрану глав государств. Не исключено, что у немцев есть второй вариант организации террористического акта, который они попытаются использовать в связи с провалом первого.
Но конференция благополучно закончилась, и главы трех государств отбыли на родину.
Из воспоминаний генерала С. М. Штеменко:
«Одним из центральных на конференции был вопрос о том, что считать вторым фронтом и где его следует открыть. Советская делегация буквально вынудила британскую делегацию признать, что операция “Оверлорд” должна представлять собой главную операцию союзников, что начинать ее надо не позже мая будущего года и проводить непременно на территории Северной Франции. Чтобы отстоять эту правильную точку зрения, Сталину пришлось провести краткий, но исчерпывающий критический разбор возможностей наступления союзников против Германии с других направлений. Наиболее подробно был рассмотрен вариант операций в Средиземном море и на Апеннинском полуострове, где союзные войска подходили к Риму.
Операции на северном побережье Средиземного моря рассматривались советским Верховным Командованием как второстепенные, поскольку там противник располагал относительно малыми силами и театр этот находился далеко от территории Германии. Что же касается Итальянского театра, то советская делегация понимала его значение для обеспечения свободного плавания судов союзников в Средиземном море. В то же время она указывала, что этот театр совершенно не подходит для ударов непосредственно по рейху, поскольку путь к его границам закрывали Альпийские горы.
Не подходили для вторжения в Германию и Балканы, куда прежде всего были обращены взоры Черчилля.