Он занимал особое место в семье И. В. Сталина, был не только начальником охраны, но после смерти Надежды Аллилуевой и воспитателем детей хозяина. Именно со смерти Надежды начался «подъем» Власика, было это в ноябре 1932 года, когда она умерла и по улицам Москвы потянулась грандиозная похоронная процессия. Похороны, которые устроил ей Сталин, по пышности могли выдержать сравнение с траурными кортежами королев и императриц.
Высокопоставленные сотрудники ОГПУ — НКВД знали, что Сталин и его жена жили очень недружно.
Личная охрана, любившая Надежду Аллилуеву за безобидный характер и дружеское отношение к людям, нередко заставала ее плачущей. В отличие от любой другой женщины она не имела возможности свободно общаться с людьми и выбирать друзей по собственной инициативе. Даже встречая людей, которые ей нравились, она не могла пригласить их «в дом к Сталину», не получив разрешения от него самого и от руководителей ОГПУ, отвечавших за его безопасность.
К моменту загадочной смерти Надежды Аллилуевой в Москве уже давно утвердилась традиция, согласно которой умерших высокопоставленных партийцев полагалось кремировать. Урна с их прахом замуровывалась в древние кремлевские стены.
Аллилуеву как жену вождя должны были удостоить нишу в кремлевской стене.
Однако Сталин возразил против кремации. Он приказал Ягоде организовать пышную похоронную процессию и погребение умершей на старинном привилегированном кладбище Новодевичьего монастыря, где были похоронены первая жена Петра Первого, его сестра Софья и многие представители русской знати.
Личную охрану поразило то, что Сталин выразил желание пройти за катафалком весь путь от Красной площади до монастыря. Это около семи километров. Отвечая за личную безопасность «хозяина» в течение двенадцати с лишним лет, Ягода знал, как он стремится избежать малейшего риска.
Постоянно окруженный личной охраной, Сталин, став диктатором, ни разу не рискнул пройтись по московским улицам. Очень плохо приходилось начальнику охраны Паукеру, если Сталин, идя из своей кремлевской квартиры в рабочий кабинет, нечаянно встречался с кем-нибудь из кремлевских служащих, хотя весь кремлевский персонал состоял из коммунистов, проверенных и перепроверенных ОГПУ.
Ягода не мог поверить своим ушам: Сталин хочет пешком следовать за катафалком по улицам Москвы!
Новость о том, что Аллилуеву похоронят на Новодевичьем, была опубликована за день до погребения. Многие улицы в центре Москвы узки и извилисты, а траурная процессия, как известно, движется медленно. Что стоит какому-нибудь террористу высмотреть из окна фигуру Сталина и бросить сверху бомбу или обстрелять его из пистолета, а то и винтовки? Докладывая Сталину по нескольку раз в день о ходе подготовки к похоронам, Ягода каждый раз делал попытки отговорить его от опасного предприятия и убедить, чтобы он прибыл непосредственно на кладбище в последний момент, в машине.
Эти уговоры не имели успеха. Сталин то ли решил показать народу, как он любил жену, и тем опровергнуть возможные невыгодные для него слухи, то ли его тревожила совесть.
Пришлось мобилизовать всю московскую милицию и срочно вытребовать в Москву тысячи чекистов из других городов. В каждом доме на пути следования траурной процессии был назначен комендант, обязанный загнать всех жильцов в дальние комнаты и запретить выходить оттуда.
В каждом окне, выходящем на улицу, на каждом балконе торчал гепеушник. Тротуары заполнились публикой, состоящей из милиционеров, чекистов, бойцов войск ОГПУ и мобилизованных партийцев. Все боковые улицы вдоль намеченного маршрута с раннего утра пришлось перекрыть.
В три часа дня 11 ноября похоронная процессия двинулась с Красной площади. Сталин шел за катафалком, окруженный прочими «вождями» и их женами, но его мужества хватило ненадолго.
Дойдя до первой же встретившейся на пути площади, он вдвоем с начальником охраны Паукером отделился от процессии, сел в ожидавшую его машину и проехал окружным путем к Новодевичьему монастырю. Там Сталин дождался прибытия похоронной процессии.
«Наша детская беззаботная жизнь, полная игр, полезных развлечений, занятий и веселья, развалилась вскоре после того, как не стало мамы», — утверждала Светлана Аллилуева.
Сталин же, потеряв жену, которой очень не доверял в последнее время перед ее смертью (она могла крикнуть ему прямо в лицо: «Мучитель ты, вот ты кто! Ты мучаешь собственного сына, мучаешь жену… ты весь народ замучил!»), приобрел верного слугу — Николая Власика. После смерти жены семьей Сталина стали люди из охраны. Они были многофункциональны и беспрекословно подчинялись. Экономка Валя не только вела хозяйство, но и удовлетворяла самые интимные потребности вождя. Начальник охраны не только охранял доверенное ему высокопоставленное «тело», но и занимался организацией быта и воспитанием детей. В школу детей Сталина возили на машине в сопровождении офицеров охраны — И. И. Кривенко, М. Н. Климова и др. Светлане Аллилуевой начальник охраны запомнился надолго. «Приходится упомянуть, — писала она спустя годы, — Николая Сидоровича Власика, удержавшегося возле отца очень долго, с 1919 года. Тогда он был красноармейцем, приставленным для охраны, и стал потом весьма властным лицом за кулисами. Он возглавлял всю охрану отца, считал себя чуть ли не ближайшим человеком к нему и, будучи сам невероятно малограмотным, грубым, глупым, но вельможным, дошел в последние годы до того, что диктовал некоторым деятелям искусства «вкусы товарища Сталина», так как полагал, что он их хорошо знает и понимает. А деятели слушали и следовали этим советам. И ни один праздничный концерт в Большом театре или в Георгиевском зале на банкетах не составлялся без санкции Власика… наглости его не было предела, и он благосклонно передавал деятелям искусства — «понравилось» ли “самому”» — будь то фильм, или опера, или даже силуэты строившихся тогда высотных зданий…