15 декабря 1952 года Власик был арестован. В то время он уже занимал должность начальника Главного управления охраны Министерства государственной безопасности СССР. Суд над ним состоялся 17 января 1955 года. Генерала Власика трудно назвать невинной жертвой. Скорее, он стал жертвой своих собственных пороков: алчности, прелюбодейства, пьянства, обжорства и т. д.
Обратимся к материалам судебного дела.
Подсудимый Власик признал виновным себя в предъявленном обвинении. Он сказал на суде: «Обвинение мне понятно. Виновным себя признаю, но заявляю, что никакого умысла у меня в том, что я сделал, не было».
На суде Власик признавал, что ему было оказано особое доверие Центральным Комитетом и правительством, и он, в свою очередь, принимал все меры для обеспечения охраны.
Власика обвиняли в том, что он выдавал государственные секреты своему приятелю художнику Владимиру Августовичу Стенбергу.
Власик признал, что хорошо знал художника. Познакомились примерно в 1934–1935 годах. Власик знал, что Стенберг работал по оформлению Красной площади к торжественным праздникам. Первое время встречи с ним были довольно редки.
В это время Власик уже находился в охране правительства.
Власик рассказал на суде: «В то время я ухаживал за одной девушкой. Фамилия ее Спирина. Это было после того, как я разошелся со своей женой. Спирина тогда проживала в квартире на одной лестничной клетке со Стенбергами. Однажды, когда я был у Спириной, туда зашла жена Стенберга, и нас с ней познакомили. Через некоторое время мы пошли к Стенбергам, где я познакомился с самим Стенбергом. Конечно, сближение было на почве совместных выпивок и знакомств с женщинами.
У него я бывал очень редко».
Власик признал, что вел в присутствии своего приятеля служебные разговоры: «Отдельные служебные разговоры, которые мне приходилось вести по телефону в присутствии Стенберга, ничего ему не давали, так как обычно я вел их, очень односложно отвечая по телефону: да, нет. Один раз был случай, когда я в присутствии Стенберга вынужден был разговаривать с одним из заместителей министра. Разговор этот касался вопроса устройства одного аэродрома. Я тогда сказал, что меня этот вопрос не касается, и предложил обратиться ему к начальнику ВВС.
Должен признать, что я оказался настолько беспечным и политически недалеким человеком, что во время этих кутежей в присутствии Стенберга и его жены вел служебного характера разговоры с руководством МГБ, а также давал указания по службе своим подчиненным».
Был даже случай, когда Власик в присутствии Стенберга разговаривал с главой правительства: «Правда, разговор сводился только к моим ответам на вопросы главы правительства, и Стенберг… понять ничего из этого разговора не мог.
Разговор шел о посылке, которую прислали главе правительства с Кавказа. Я эту посылку направил в лабораторию на анализ. Анализ требовал времени, и, естественно, посылка некоторое время была задержана. Кто-то о получении посылки доложил ему. В результате этого он позвонил мне, стал спрашивать причины задержки передачи ему посылки, стал ругать меня за задержку и потребовал, чтобы посылка была немедленно передана ему. Я отвечал, что сейчас проверю, в каком положении дело, и доложу ему».
Во время разговора Власик называл главу правительства по фамилии. Велся этот разговор с загородной дачи начальника охраны.
На суде Власика обвиняли в том, что он, зная, с кем будет разговор, мог удалить Стенберга из комнаты, но не сделал этого.
«Да, конечно, мог, — отвечал Власик. — И, кажется, я даже закрывал дверь в комнату, из которой вел разговор».
Кроме всего, Власик выдавал пропуска для прохода на Красную площадь во время парадов своим друзьям и сожительницам. На мой взгляд, это не самое страшное преступление, но суд признал это «злоупотреблением служебным положением».
А Власик оправдывался так: «Тогда я этому не придавал особого значения. Сейчас же я расцениваю это как допущенное мною злоупотребление. Но прошу учесть, что я давал пропуска только лицам, которых хорошо знал».
Председательствующий: Но Вами давался пропуск на Красную площади некой Николаевой, которая была связана с иностранными журналистами?
Власик: Я только сейчас осознал, что совершил, давая ей пропуск, преступление, хотя тогда не придавал этому значения и считал, что ничего плохого произойти не может.
Председательствующий: Своей сожительнице Градусовой и ее мужу Шрагеру Вы билеты на трибуны стадиона «Динамо» давали?
Власик: Давал.
Председательствующий: А куда именно? Власик: Я не помню.
Председательствующий: Напоминаю Вам, что, пользуясь данными Вами билетами, они оказались на трибуне стадиона «Динамо» в секторе, где находились ответственные работники Центрального Комитета и Совета Министров. И Вам потом звонили по этому поводу, выражая недоумение указанным фактом. Вы помните это?