Соборное уложение выделяло три разновидности политических преступлений. Во-первых, это — умысел на жизнь и здоровье государя, то есть то, что нынче называют покушением. Во-вторых, это измена — преступный умысел против власти государя. Он выражался в намерении сменить подданство, в бегстве за рубеж, а также в «пересылке» («связи») с неприятелем и сдаче врагу крепости ее комендантом. Наконец, в-третьих, так называемый «скоп и заговор» — умысел к насильственному свержению власти государя с помощью переворота.
10 апреля 1730 года был подписан указ, ставший вместе с Соборным уложением и Воинским уставом основным законом для сыска. В указе говорилось, что смертной казни подлежал не только имевший намерение покуситься на жизнь и здоровье государя, но «той же казни подлежит всякий хулительными словами погрешивший против Величества или действие и намерение императорское презревший или непристойно об оном рассуждающий».
Для Сталина Троцкий был идеальным государственным преступником.
Троцкисты любили анекдот: «Когда из кремлевских ворот показывался Троцкий, все говорили: «Глядите, глядите, Троцкий, Троцкий!». Теперь, когда из ворот выезжает Ворошилов, все говорят: «Глядите, глядите, какая лошадь, нет, какая лошадь!».
Жить в СССР и положительно относиться к Троцкому и его идеям было практически невозможно. Даже сказочник Корней Чуковский записал в 1933 году в своем дневнике:
«28 января. Троцкисты для меня были всегда ненавистны не как политические деятели, а раньше всего как характеры. Я ненавижу их фразерство, их позерство, их жестикуляцию, их патетику. Самый их вождь был для меня всегда эстетически невыносим: шевелюра, узкая бородка, дешевый провинциальный демонизм. Смесь Мефистофеля и помощника присяжного поверенного. Что-то есть в нем от Керенского. У меня к нему отвращение физиологическое. Замечательно, что и у него ко мне — то же самое: в своих статейках «Революция и Литература» он ругает меня с тем же самым презрением, какое я испытываю к нему».
На московском «открытом» судебном процессе в августе 1936 года Троцкий был заочно приговорен к смертной казни. В это время он жил еще в Норвегии. Узнав первые подробности о московском процессе, Троцкий сразу же нарушил запрет: делал заявления для печати, направлял телеграммы в Лигу Наций, посылал обращения к различным митингам. Правительство Норвегии немедленно предложило Троцкому покинуть страну. Однако ни одна страна Запада не хотела пускать его. Только Мексика дала согласие предоставить Троцкому политическое убежище. Он прибыл туда 9 января.
При всей остроте ума Троцкого, у него была одна опасная черта характера: он был легковерен в своих знакомствах.
В темном мире советских спецслужб был соткан заговор против Троцкого. Особое досье Троцкого в здании НКВД на улице Дзержинского № 2 занимало три этажа. Организация убийства Троцкого была поручена полковнику НКВД Эйтингону.
Эйтингон отправился в Мексику. В порядке подготовки покушения пришлось сменить все руководство мексиканской компартии. Власть досталась группе, в состав которой входил известный художник-коммунист Сикейрос.
Первую попытку убийства Троцкого Эйтингон организовал в виде широкомасштабной операции. Сикейрос и его соучастники переоделись в форму мексиканской полиции. Вооружившись дисковой электропилой, зажигательными бомбами, автоматами, захватили с собой штурмовые лестницы. Сам Сикейрос переоделся майором мексиканской армии. Около двух часов ночи убийцы подъехали к вилле на четырех автомобилях. Охранников предварительно заманили подальше от виллы. Охранники, находившиеся в будке на углу улиц Вена и Морелос, откуда осуществлялась наружная охрана обнесенного высокой стеной дома напротив, увидев людей в полицейской форме и услышав приказ: «Руки вверх!», не успели оказать сопротивления, быстро были обезоружены, связаны и оставлены под охраной.
Переодетые полицейские — группа около двадцати человек под командой пехотного майора — приблизились к воротам, и майор нажал на кнопку звонка. За воротами послышался голос: «Кто там?». Один из пришедших ответил, и дверь в воротах отворилась. Расположение дома им было известно до мельчайших подробностей, хотя никто из них прежде в нем не бывал, каждый знал, что ему следовало делать.
Охранников под дулами автоматов связали.
Личного охранника Троцкого, Роберта Шелдона Харта, ждала страшная судьба. По одной из версий, охранник Шелдон был именно тем человеком, который помог нападавшим попасть на виллу. Может, он и был участником покушения, только доказать этого никто не смог: Шелдона просто убрали.