С момента этой первой встречи с Владимиром Ильичем Фридману доводилось неоднократно быть в охране в Доме Союзов.
— Владимир Ильич, — рассказывал он, — терпел нас скрепя сердце, но иногда открыто выражал свое недовольство.
— Ваша чрезмерная забота встречать и провожать меня, — говорил он, — не. нужна.
В дни выступлений Ленина возле здания собиралось много народа. На нас, которые несли охрану, это накладывало громадную ответственность, вызывало тревогу. В тот день, о котором я говорю, мы посоветовали Надежде Константиновне вывести Владимира Ильича к автомобилю через запасной выход из Дома Союзов.
Надежда Константиновна сразу согласилась с нами.
Подвижной отряд охраны занял свои посты в ожидании Владимира Ильича. А он, взяв Надежду Константиновну под руку, на ходу что-то рассказывая ей, направился к основному выходу. Мы с Чекмановым шли сзади. Когда оставалось несколько шагов до лестницы, ведущей к выходу, я и Чекманов забежали вперед и преградили путь Владимиру Ильичу и Надежде Константиновне. Они остановились.
Мы попросили Владимира Ильича вернуться и пройти подготовленным безопасным выходом к автомобилю. Надежда Константиновна забыла о нашем уговоре. Вспомнив, она сказала:
— Володя! Я заговорилась с тобой и забыла сказать, что нас просили выйти через другую дверь. Идем, пожалуйста, обратно.
Владимир Ильич не согласился.
— Знаете, товарищи, — сказал он, — ваши опасения мне начинают надоедать. Мы пойдем именно здесь, — и потянул Надежду Константиновну за руку.
Надежда Константиновна повторила:
— Володя! Вернемся и выйдем подготовленным выходом.
Ее поддержал комендант Дома Союзов И. А. Лихачев.
Владимир Ильич не послушал ее и нас и заявил:
— Нет, нет, выйдем здесь и прогуляемся до Кремля, а вас, товарищи, прошу отправить автомобиль в гараж.
С этими словами Ленин поднял воротник, натянул кепку ниже на лоб и вместе с женой пошел по лестнице вниз. Пока они спускались, нам удалось перебросить подвижной отряд к месту выхода.
Стоявшие на улице люди, конечно, узнали Владимира Ильича и встретили его возгласами. Владимир Ильич отвечал на приветствия взмахом поднятой руки. Смельчаки из толпы старались забегать вперед, чтобы поближе увидеть Ленина. Нам, охране, это доставляло новые хлопоты и беспокойство, несмотря на то что Владимир Ильич и Надежда Константиновна шли как по живому коридору охраны.
У входа в Кремль Владимир Ильич и Надежда Константиновна поблагодарили нас за заботу».
…Как обычно, утром 25 сентября 1919 года на московских улицах появились свежие газеты.
«Правда» била тревогу: Деникин прорывается к Москве! Остановить, отбросить его… «Во что бы то ни стало» — так была озаглавлена передовица. На второй полосе крупным, жирным шрифтом чернели повседневные рубрики: «Оборона Советской России», «Последние известия». «В белогвардейском стане», «За границей»… На четвертой — объявления… В пятницу, 26 сентября, гласило одно из них, Московский комитет партии устраивает митинги на тему: «Деникинский шпионаж и защита Советской России»… Под ним — другое. То самое объявление, которое — как стало известно позднее — имело трагические последствия. Вот оно:
«Нижеследующих товарищей Московский комитет РКП (большевиков) приглашает на заседание, которое состоится в четверг, 25 сентября, ровно в 6 ч. вечера в помещении Леонтьевский пер., д. 18.
Явка всех обязательна… Заседание важное и необходимое».
Наверное, где-то в середине дня это объявление попало на глаза молодому человеку с худым лицом, с темными, гладко зачесанными на сторону волосами и большими губами, плотно сжатыми постоянным, почти нескрываемым озлоблением. Это был «левый» эсер Донат Черепанов (кличка Черепок), один из организаторов мятежа в Москве в июле восемнадцатого года. Тот самый Черепанов, который кричал в лицо Ф. Э. Дзержинскому, обезоруженному эсерами: «У вас были октябрьские дни, а у нас — июльские!..». Черепанову удалось скрыться от суда. Теперь он обретался на нелегальном положении, каждодневно выискивая возможность всадить большевикам нож в спину.
И вот она, наконец, эта возможность!.. В списке приглашенных на совещание были Ярославский, Коллонтай, Покровский, Смидович и другие партийные руководители. Черепанов ни минуты не сомневался в том, что будет и Ленин… Год спустя, арестованный чекистами, он признается на допросе: решение свое он принял, будучи уверенным в том, «что на этом собрании предполагалось присутствие гражданина Ленина».
Черепанов тут же направился к своему другу — анархисту Казимиру Ковалевичу.