Зачем я трачу на это время?! Меня вербуют, а я сижу и даже не пытаюсь уйти.
— Понятия не имею. — Устало произнес я и потер лицо рукой.
— Для ранних христиан пентаграмма была напоминанием о пяти ранах Христа: от тернового венка на лбу, до гвоздей в руках и ногах. Со временем появилась и перевернутая пентаграмма, олицетворяющая Сатану. «Пентаграмма с двумя восходящими концами представляет Сатану в виде козла, а когда восходит один конец — это знак Спасителя». Похвастайся своей картинкой.
Я поднял штанину и показал ему свою разрисованную ногу. Он подошел вплотную и, присвистнув, сел на корточки передо мной.
— Вот это да! Никогда прежде такого не видел.
— Что там такое? — запаниковал я, и опустил голову.
— Дог не ошибся в тебе. Надо же. Такая сила уместилась в одном смертном?
— Что ты там бормочешь?! Что с моей ногой?!
— Ты видел мою звезду. Одна стихия — один узор. Ты улучшаешь навыки, распускается цветок. Из твоей же звезды, из всех пяти верхушек, вырисовываются узоры и некоторые уже имеют форму бутона. Знак растет вместе с твоим познанием силы. Твоя звезда уже занимает пол ноги, представь, что будет, когда ты познаешь всю мощь и силу своего дара?
— Я весь покроюсь этими цветками?! — моему ужасу не было предела. Да и о какой силе он говорит? Во мне нет ничего необычного. — Думаешь, я поверю, что обладаю какой-то силой? Вы всем обещаете сверхъестественные способности, лишь бы согласились стать частью вашей общины?
Парень дал мне щелбан и поднялся с колен. Я отстранился от неожиданности, и чтобы быть подальше от его наготы.
— Хватит уже нести весь это бред! Надоел.
— Это я то бред несу? — я даже усмехнулся, от такого поворота в разговоре. — Знаешь, что? Я и так слишком много времени на тебя потратил! Пойду лучше.
Затем, я просто встал и пошел. Куда, не знаю, главное подальше от этой человеческой птицы. В голове каша. В ноге боль. Прочь! Я почти бежал по дороге. Из парка помчался прямиком домой. Дверь закрыл на все замки, снял обувь с курткой и опрокинулся на кровать. До чего же противно внутри. Потерян покой и уют. Мою жизнь одним взмахом руки перечеркнули, перевернули лист и начали писать свою историю. Я не хочу никаких изменений! Меня все устраивало! К чему все эти перемены? Я — грешник? Да и пусть! Мне это не мешало беззаботно проживать свои деньки.
Нет, это невыносимо! Поднявшись, я схватил телефон, набрал Настю и сказал, чтобы она немедленно приезжала. От своего прежнего образа жизни я отказываться не собираюсь. Ни сила, ни искупление грехов мне не нужны. Свой путь я выбрал. Человек сам решает свою судьбу. А про звезду, псих просто наврал мне, чтобы затащить в секту свою. Да! Все именно так. Чем-то усыпили меня, изрисовали ногу, а потом для пущего эффекта наговорили всякой чуши. Ведь я так и не вспомнил, что было вчера, и как я оказался в постели без сознания. И на что только люди не идут, лишь бы добиться своих целей? Угораздило же меня вляпаться. Зачем им вообще все это надо? Порабощение? Что они там делают с людьми? Неважно. Это не мое дело. Я вырвался, а дальше меня уже ничего не касается. Хотя появление этого человека было потрясающее. Как они это сделали, не знаю, и знать не желаю, но я был впечатлен.
Настя явилась как раз вовремя, на пике моего нервного напряжения. Я страстно целовал ее, будто изголодавшийся волк, вгрызавшийся в кусок мяса. Она отвечала мне тем же, за что я был ей безмерно благодарен. Она не могла не возбуждать. Только вот, когда закрываешь глаза, всплывает образ обольстительницы. Черт! Как мне теперь избавиться от него? Настя, Настя! Я сейчас с Настей и буду любить ее день и ночь напролет! Плевать на ту, даже имя, которой я не знаю. Девушка в моих объятиях достойна большего. Она любит меня — не раз уже говорила об этом. А я говорю, что мне от нее надо только одно. Бедная. Девушкам вдвойне сложно перенести неразделенные чувства. Я обязательно об этом подумаю серьезнее, но позже. А пока…
Обнаженные в постели, мы ласкали друг друга долго и томительно, пытаясь растянуть удовольствие от близости. Вот она застонала. Потом прошептала: «Я не могу больше терпеть…». И только я вознамерился овладеть ею целиком и полностью, как жгучая боль в ноге заставила меня сморщиться и согнуться пополам.
— Что с тобой? — тут же спохватилась Настя, обнимая меня за плечи.
— Нога. — Прошипел я. Злость, на все случившееся, новой лавиной обрушилась на меня.
— Ты наколол татуировку? — поразилась подруга, зная, что я отрицательно отношусь ко всем уродованиям тела.