— Эй, смотри-ка. Вот оно? — Витя ткнул вглубь одной из комнат пальцем и радостно заулыбался.
Кирилл подошел ближе и посмотрел в том же направлении. Он даже присвистнул от удивления, но краска стыда все-таки залила лицо парня, который никогда даже не думал о нечто подобном.
В комнате, которая должна была быть палатой для больных, по всем стенам и по потолку были развешаны картинки и фотографии эротического содержания. На каких-то были изображены только голые девушки в красивых позах, на каких-то были девушки с мужчинами и те, в свою очередь, с дамами не церемонились. Этих картинок было так много, что между ними не было даже зазора, их края заходили друг на друга, чтобы сэкономить место и наклеить как можно больше фотографий. В основном это были вырезки из журналов. Но среди такого количества журнальных страниц Кирилл отыскал в самом углу на потолке несколько настоящих черно-белых снимков. Их откровенность и пошлость ввергла скромного Кирилла в шоковое состояние. Он смотрел на лицо маленькой девочки, которая была, возможно, младше его на пару лет. И это самое лицо исказилось от боли и стыда, потому что над ней навис взрослый голый и очень довольный мужчина, насилующий девушку, нет, девочку, не обращая внимания на ее страдальческое выражение лица. У Кирилла, глядя на это, что-то зашевелилось внутри. Очень глубоко, еле ощутимое, но это «что-то» сильно встревожило парня, который до этого никогда не видел и не сталкивался с нечто подобным. Кирилл опустил голову и посмотрел в пол, где не было всей этой пошлости, где был лишь мусор и пыль. Но перед глазами зависла картинка. Он попытался отмахнуться от нее, но ничего не получилось. В его голове эта фотография вдруг приобрела сначала цвет, а потом и вовсе ожила. Он увидел, как мужчина насилует девушку, нет — девочку. Он стал свидетелем их соития. Он услышал, как она вскрикнула от боли, а потом начала стонать в такт его движениям. Он представил себя тем, кто заснял все это на пленку. Кирилла начало знобить, на лбу выступила испарина. Учащенное дыхание стало почти неуправляемым. В висках забился частый пульс и он, наконец, заставил себя открыть глаза и на секунду застыть. Вот так, без мыслей, без картинок, без разыгравшейся фантазии. Просто постоять вот так, смотря в пол и ни о чем не думать.
«Витя что-то говорит. Он что-то рассказывает, надо послушать, надо услышать!». Но уши забил стон. Девичий тоненький голосок не давал пробиться остальным звукам, раздававшимся в этой комнате.
«Хватит! Хватит! Надо прийти в себя! Надо остановиться!». Кирилл несколько раз глубоко вздохнул и повернулся обратно к другу, прочь от этой низости, прочь от этой грязи.
— …. Много слухов ходит о том, кто сотворил эту чудо-комнату….
«Чудо-комната? Все ли снимки Витя разглядел в ней? Все ли узрел? Не может быть, что бы он получил удовольствие от того, что увидел только, что я!»
— …а кто-то говорил, что это маньяк, сбежавший из психушки, и создавший для себя вот такой храм, в котором истязал своих жертв….
«Храм? Это Храм? Нет. Это не может быть истиной. Это зловоние. Это скверна. Это грязь. Здесь никто и никогда не найдет покой».
— … Я здесь и раньше бывал. Вот решил и тебе показать. Классно, не правда ли? — Витя улыбался, крутясь вокруг своей оси, чтобы рассмотреть, как можно больше картинок за раз. — А однажды, я застал здесь мужика. Так прикинь, он ублажал сам себя, барахтаясь в пыли, будто сгнивший червь, бившийся в агонии.
В его словах просквозило отвращение и злость. Только не понятно было к чему именно, к самому мужику или к тому, что тот посягнул на этот «Храм»?
Кирилл постепенно начал приходить в себя и отгонять все дальше и дальше, в самую глубь подсознания, те картинки, которые завладели его рассудком на эти несколько секунд. Он почувствовал, резко накатившую, слабость в теле, и это его еще больше расстроило. Оказывается, он был возбужден, он был напряжен пока, представлял себе ту сцену, о которой, как он надеялся, больше никогда не вспомнит. Кирилл смотрел на Витю и пытался понять смысл его слов.
— Тебе нравится? Скажи, ты получаешь удовольствие, глядя на этих женщин? — Витя смотрел ему прямо в глаза и ехидно улыбался. — Ответь, тебе хорошо?
— Нет. — Тихо произнес Кирилл и почувствовал недобросовестный укол в груди.
— Ты в этом уверен?
Кирилл не понимал, к чему все эти вопросы? Какого ответа от него ждал Витя? Он знал ответ. Он крутился у него на языке и вот-вот готов был сорваться и превратиться в слова. Но такой ответ не мог раствориться здесь, в этой злосчастной комнате. Не имел права.