Коттерелл знал, что бог в образе летучей мыши нередко встречается в мифологии разных культур древней Мексики, в том числе и у майя, в культуре Монте Албан. В Антропологическом музее в Мехико его поразило изображение этого божества, сложенное из кусков нефрита. По-видимому, летучая мышь с ее мощным и бесшумным полетом считалась одним из символов смерти. В «Попол Вух» («Книге совета») центральными персонажами были Хунапу и Ксбаланк, которые стремились избавить свет от злобных владык подземного мира. Камасоц, летучая мышь-убийца, в этой сказке отрывает Хунапу голову, чтобы заменить ее тыквой. Потом, благодаря волшебству его братьев, голова этого героя была возвращена на место. Поэтому для Коттерелла не было неожиданным открытие образа летучей мыши на крышке из Паленке. В мифологии майя она играла немалую роль.
Еще одна композиционная деталь оформления крышки — изображение ягуара. По верованиям майя, этот образ относится к пятой эпохе творения. Коттерелл установил это, совместив центральную часть орнамента правого края крышки на обеих копиях, наложив их друг на друга. Получился силуэт ягуара — символ, часто встречающийся в искусстве майя и ольмеков, — своеобразная эмблема пятой эпохи. Прежде исследователь недоумевал, почему на крышке представлены лишь боги четырех эпох, хотя в ацтекском календаре их — пять. Теперь он понял, что искусные мастера майя скрыли это изображение от непосвященных. Коттерелл по-иному посмотрел теперь на украшения крышки. Стала понятно, что использованный там «мотив креста» можно считать солнечным знаком. Подобный символ — древнего происхождения и распространен во всем мире. Но в нашем контексте у этого символа есть и иное значение, связанное с «Древом Сейба». Майя верили, что на этом вселенском дереве жизни — 400 000 сосков вместо плодов, иначе говоря — это Древо Творения, выкармливающее все живое. По-видимому, некоторые из этих сосков изображены на крышке из Паленке. Что еще интереснее, «солнечный крест» украшен также изображениями, похожими на петли. Не могло ли это символизировать «петли» солнечного магнитного поля, способствующего появлению пятен на Солнце? На эти вопросы ответа пока не было. Продолжая подобным образом расшифровывать символы, представленные на крышке саркофага, Коттерелл понял, что может разобраться в мифологии майя. Было ли это только его представление или реальность? Сам исследователь не сомневался, что это — реальность, но хотел посоветоваться со знатоками.
АКАДЕМИЧЕСКИЕ СТРАСТИ
О существовании Музея человечества знают немногие, даже из лондонцев. Расположенное на глухой улочке позади Пиккадилли, это здание напоминает скорее старинный колледж, нежели отделение Британского музея. Но внутри там просторно, а убранство просто великолепно, словно это здание строилось для джентльменского клуба или дипломатического представительства. По обе стороны от главной лестницы стоят две копии с больших скульптур майя[76], словно приглашая посетителей наверх, где начинается осмотр. Там хранится много разнообразных предметов этнографического искусства, но до недавнего времени (до октября 1994 года) почти не было экспонатов с Американского континента. Этот недостаток недавно был исправлен (после открытия Мексиканской галереи), но так уж повелось, что американские древности надо искать скорее не в самом Британском музее, а в более «политически правильном» Музее человечества. Отчасти это и хорошо: здесь нет такого наплыва туристов; но, с другой стороны, в этом скромном музее создается впечатление, что вторгаешься в частный мир.
У каждого музея есть две задачи: обеспечивать знакомство посетителей с экспонатами и вести научную работу. Поэтому все музеи имеют штат ученых. Не является исключением и Британский музей, располагающий научными отделами и библиотеками. В знаменитом читальном зале есть службы информации, которые могут предоставить желающим нужную консультацию, письменную, по телефону или при личном общении.
Когда я работал над книгой «Тайна Ориона», я общался с египтологами из этого музея, и они оказали мне немалую помощь. Конечно, это не значит, что они были во всем с нами согласны, но, по крайней мере, они были готовы нас выслушать. Поэтому я с удивлением узнал, с какими огромными трудностями столкнулся М. Коттерелл, который не то чтобы добивался признания своих идей, но просто хотел побеседовать с сотрудниками Музея человечества. В октябре 1992 года он туда позвонил, чтобы договориться о встрече с заместителем директора, уже после того, как не получил ответа на письмо с просьбой о том же самом. И на этот раз Коттерелл получил отказ, но не сдался. Обратившись в посольство Мексики, он побеседовал по телефону с их культурным атташе Ортесом. Последний очень заинтересовался работой исследователя, но даже и он не смог организовать Коттереллу встречу с сотрудниками музея, поскольку они были очень заняты. Через пару месяцев Коттерелл встретился с атташе уже лично, и на этот раз удалось добиться, чтобы заместитель директора уделила исследователю десять минут. Коттерелл почувствовал себя так, будто удостоился аудиенции королевы, но оказалось, что он напрасно потерял время: едва выслушав, в чем дело, она его выпроводила, недовольным тоном посоветовав ему почитать сначала книги настоящих авторитетов в этой области. Главное ее критическое замечание сводилось к следующему: майя не использовали ацетат, а потому все, что Коттерелл открыл таким способом, очень уязвимо. Что на это сказать? Конечно, у майя не было копий крышки из ацетатной пленки и они не могли проделывать подобных опытов, но нужны ли им были подобные вещи? Могут быть ведь и другие объяснения, например, Коттерелл мог бы сослаться на ту же «Попол Вух», где сказано:
76
Вероятно, 2 из них были посланы Модели в Лондон и помещены в музей Виктории и Альберта.